Женская месть - Робертс Нора

Часть III

СЛАДОСТЬ

22

Внизу простиралось Средиземное море с его глубокой сапфировой синевой, похожее на бескрайний ковер, и только несколько пятен нарушало это спокойствие и голубизну, а также точка суши – остров Кипр. Якир был уже совсем рядом. Скоро она окажется в родной стране, где не была более семнадцати лет. Адриенна откинулась в своем кресле. Рядом с ней, уютно устроившись на сиденье частного реактивного самолета, дремал Филипп. Пиджак, галстук и туфли были сложены на свободном сиденье, что давало молодому человеку возможность чувствовать себя комфортно. Его спутница, напротив, была полностью одета, бодрствовала и живо реагировала на все, что видела под крылом самолета.

После вылета из Парижа, как только самолет оторвался от земли, они занимались любовью. Адриенна предавалась этому занятию с какой-то отчаянностью. Ей была необходима дикая бездумная близость с другим человеком, так же как и успокоение и ясность духа, которые за этим последовали.

Семнадцать лет Адриенна готовилась к возвращению домой, строила планы мести, жила ради нее. И вот теперь, когда приблизилась к цели, ей вдруг стало страшно. Она не могла бы объяснить природу этого страха ни себе самой, ни Филиппу.

Где-то в глубине своего существа Адриенна хранила образ отца. Она помнила, что любила и очень его боялась. Отец возникал в ее памяти таким, каким был в те годы: атлетически сложенный, подтянутый мужчина с никогда не улыбающимся ртом и сильными красивыми руками.

Почти два десятилетия Адриенна жила по законам Запада, руководствовалась его традициями и верованиями. И ни разу не позволила себе усомниться в том, что во всех отношениях была женщиной Запада. Но глубоко запрятанная в ее сознании правда заключалась в том, что в ее жилах текла бедуинская кровь, и эта кровь могла проявить себя таким образом, что ни одна американка не поняла бы этого.

Кем она станет, когда вернется в Якир и будет жить в доме отца, связанная законами Корана и традициями, установленными и навязанными мужчинами? Адриенна гораздо больше боялась не того, что ее поймают, бросят в темницу или казнят. Она боялась перестать быть той, кем так старалась стать, – настоящей американкой. Этот страх удерживал ее от того, чтобы дать обещание Филиппу выйти за него замуж. Этот страх не позволял ей произнести слова, столь легко слетавшие с уст других женщин. Она любила его, но любовь для нее не состояла из нежных слов, столь любимых поэтами. Любовь отнимала силу у стольких женщин, толкала их на компромиссы, на отказ от собственных желаний и потребностей, они жертвовали собой ради мужа и семьи. Адриенна же боялась такой любви.

Самолет пошел на посадку. Он накренился, и теперь казалось, что море движется им навстречу. Нервы Адриенны были натянуты – она положила руку на плечо Филиппа.

– Мы скоро приземлимся. Он мгновенно проснулся.

– У тебя еще есть время передумать, – сказал Филипп, уловив напряжение в ее голосе.

– Нет, я не могу.

Поднявшись, Адриенна направилась по проходу, чтобы открыть свою дорожную сумку.

– Помни, после того как мы выйдем из самолета, нас отвезут к терминалу в разных машинах. Там надо пройти через таможню. – Говоря это, Адриенна окутывала голову черным шарфом так, чтобы ни одна прядь волос не была видна. – Я не смогу увидеть тебя до тех пор, пока мы не окажемся во дворце, и не могу сказать, когда нам позволят увидеться. Встречаться вне дворца нам нельзя. Зато внутри его Правила для нас будут не такими строгими, потому что я полукровка и собираюсь замуж за европейца. Не подходи ко мне ни при каких обстоятельствах. Когда это будет возможно, я сама приду к тебе.

– Срок – сорок восемь часов.

Повязывая галстук, Филипп наблюдал, как Адриенна облачается в черный плащ, абайю, которая закрывала ее с головы до ног и выглядела убогой, как простая мешковина. И это больше, чем ее глаза или цвет кожи, делало ее похожей на мусульманку.

– Если по истечении этого времени ты не найдешь способа связаться со мной, я сам найду тебя.

– И в лучшем случае тебя депортируют.

В светлом пиджаке и шелковом галстуке Филипп выглядел очень по-европейски и внезапно показался Адриенне чужим. Пропасть между ними расширилась, и у нее больно кольнуло сердце.