Роковой рубин - Смит Дебора

— Да. Пошлите туда кого-нибудь. Я ничего не могу объяснить. Нужно…

— Все уже там, Джейк. Приезжай быстрее. Я не знаю, как там и что, но у вас пожар.

Уронив трубку, Джейк выскочил из фургона и побежал к своей машине. Бо запрыгнул на сиденье, и они помчались

С Самантой все в порядке, это он знал. А вот все остальные… Их он не чувствовал вовсе. Пустота страшила его.

* * *

Это был ад. Адская вонь, адский вкус на губах, адский шум. Пожарные машины и машины «Скорой помощи». Полицейские фургоны. Грузовики и легковушки. Струи воды, с шипением бьющие из брандспойтов в горящие развалины дома. Свет фар и мощных переносных фонарей. Всюду беспорядочно бегают люди, толкаясь, крича. Всюду чужие — нет, кое-кого она знает, это друзья семьи; но, когда они подходили ее обнять или заговаривали с ней, Сэмми молча отворачивалась, не в силах оторвать глаз от дома.

Крыша провалилась, разрушив верхние спальни; широкий навес террасы съехал на одну сторону, из окон нижнего этажа валит дым. Входная дверь полностью цела и закрыта, ее по периметру окаймляет выбивающийся изнутри дымок. Уцелевшая дверь словно приглашает открыть ее и заглянуть внутрь.

Сэмми больше не могла об этом думать. Не потому, что боялась сойти с ума. Она понимала, что покрыта грязью и копотью, что ее халат во многих местах прожжен искрами, что ее босые ноги разбиты и исцарапаны. Но потрясения этой ночи привели ее в состояние ступора — нереальное состояние полной потери чувствительности. Она с совершенно сухими глазами, прямая и страшная, стояла на краю хаоса. Люди из «Скорой помощи» накинули им с Шарлоттой на плечи одеяла. Шарлотта сидела у ее ног, пустыми, широко раскрытыми глазами глядя в пространство. Из этого оцепенения Саманту мог вывести только один страх — страх за Джейка, который приедет домой и увидит все это.

Пожарные в противогазах, с топориками, подошли к террасе. Одеяло соскользнуло с ее плеч.

Хоть бы все это оказалось страшным сном. Хоть бы в доме было пусто. Хоть бы Джейк этого не видел. О господи, я так хочу проснуться.

— Они куда-нибудь уехали, — донесся до нее слабый тусклый голос Шарлотты. — Поехали в Овесу, на ужин, что длится всю ночь. Мы трижды так делали — уезжали в Овесу поесть вафель. Сара говорила, что это замечательное приключение — есть, когда все остальные спят.

Сэмми хотелось кричать. Она уже проверяла — все машины стояли в конюшне.

— Да-да, спорим, что они там. Поехали поесть вафель. — Сэмми шагнула вперед. Шарлотта вцепилась в подол ее халата. — Они уехали — не ходи туда. Говорю тебе, они едят вафли. — Голос ее дрогнул. — Не ходи туда, Сэмми.

Пожарный нырнул под покосившуюся крышу террасы. Тяжелая дверь не сразу поддалась топору. Наконец пожарный скрылся в доме.

Сэмми отрешенно высвободила край халата из рук Шарлотты и равнодушно погладила сестру по голове. Их окружили какие-то женщины, хватали за руки, умоляли оставаться на месте. Сэмми вырвалась от них, вяло, как почти уснувшая рыба.

— Я сейчас вернусь, — сказала она тусклым голосом. — Побудьте, пожалуйста, с моей сестрой.

— О, Сэмми, — Шарлотта надрывала ей душу.

Не сводя глаз с открытой двери, Сэмми медленно пошла к дому, лавируя между тесно стоящими машинами. Она прошла мимо группы людей во дворе, которые ждали чего-то с таким напряженным вниманием, что не заметили ее, и остановилась рядом с пожарным, управлявшим насосами. Отсюда было все хорошо видно.

Она — ловец снов. Нити ее паутины прочны. Она поймает этот кошмар, пока он не настиг Джейка, а когда Джейк приедет, солнышко разгонит последние тени.

Из дверей вышел первый пожарный. Сэмми уронила руки безжизненными плетями вдоль тела. Она уже поняла, что за тяжелую ношу он несет.

* * *

— Не пускайте ее, — хрипло простонала Сэмми. Она сидела на земле подле трех тел, сгорбившись и ломая руки. Ее уже перестали пытаться поднять и увести. — Не подпускайте к ним мою сестру! Я не хочу, чтобы она их видела такими!

Обхватив себя руками, Сэмми снова сгорбилась и окаменела, заставляя себя смотреть и в то же время желая ослепнуть. Но она должна видеть то, что увидит Джейк. Словно она может облегчить его муку, увидев это первой.

Каждая секунда несла с собой новую боль.

«Я узнаю их.

Они в ночных рубашках.

Они не сгорели.

Они задохнулись от дыма.

Они умерли от удушья в дыму и пламени».

Саманта мирно раскачивалась, повторяя про себя эти слова, будто это могло повернуть время вспять.