Роковой рубин - Смит Дебора

Неблагодарные дуры. Рейнкроу не заслуживают такой чести. Это ведь она, Александра, превратила Пандору из сонного пустого места в прекрасный, интересный город, который они любят. Она страдала от зловредности Сары, она лишилась сокровища из наследства Вандервееров.

И она не успокоится, пока не вернет его себе. Александра подошла к первому гробу, оглянулась посмотреть, закрыта ли дверь, и откинула крышку. Морщась, смотрела она на Хью. На сложенных руках у него — стетоскоп и обугленная старая книга — «Том Сойер». Между лацканами пиджака, покрывая галстук, лежали орлиные перья — прямо на сердце. Александра протянула руку, еще раз поморщилась от перспективы коснуться его холодного тела, но все-таки залезла ему под воротничок в поисках ожерелья. Не обнаружив никакой цепочки, она быстро закрыла крышку и перешла к следующему гробу.

— Ну, Сара, — мстительно прошептала она, — теперь тебе понятно, кто победил? Видишь, чем обернулась твоя вечная ненависть ко мне? Я отняла у тебя больше, чем ты у меня.

Забыв о предосторожностях, Александра быстро ощупала шею Сары под кружевным воротничком зеленого платья. Цепочки не было. Разочарованная, она презрительно ткнула пальцем в кисти, положенные поверх сложенных рук Сары, и нахмурилась, глядя на квадрат великолепной атласной красно-серебристой ткани, которой была украшена белая подушка под рыжей головой ее старого врага.

Александра тронула его пальцами. Казалось, серебряные нити плавают на более темном фоне основы; выткано было с удивительным искусством.

Это могла сделать для нее только Саманта. Саманта любит ее, как никогда не любила меня.

Александра разозлилась, быстро закрыла крышку и приступила к последнему гробу. Элли интересовала ее меньше, чем Сара и Хью; не теряя времени, она сразу полезла в узкий вырез ее золотистого платья. Ничего. Рубина нет. Конечно, его могли спрятать в любое другое место на любом из трех тел, но Александра решила, что его здесь нет.

Рубин теперь у Джейка. А это значит, что он к ней вернется — это только вопрос времени и терпения.

Она закрыла последний гроб, отряхнула пальто и повернулась к дверям.

Навстречу ей сверкнули ненавистью глаза Клары Большая Ветвь.

Александра невольно вскрикнула. Как ухитрилась эта толстая неуклюжая старуха прокрасться сюда и закрыть за собой дверь столь бесшумно? На плече у нее висела большая матерчатая сумка. Одной рукой она сжимала ремень сумки, другую же толстую коричневую руку протянула к Александре и стала медленно надвигаться на нее.

— В холодной стране, где живешь ты, о красный дух, мы двое направили твои стрелы, охотясь за душой Идущей-Ночными-Путями, — забормотала она. — Они направлены на тропу. Мы двое быстро возьмем ее душу.

Александра попятилась, ошеломленная непонятными словами и зловещим голосом старой карги. Клара надвигалась на нее.

— Слушай, о багровый дух, в холодной стране, где ты живешь. Быстро мы двое направим твои стрелы, охотясь за душой Идущей-Ночными-Путями. Стрелы твои направлены на тропу.

— Отойди, — сказала Александра, отступая еще на шаг и упираясь в мягкую стену цветов. Старуха остановилась, направив указательный палец прямо в лицо Александре.

— Быстро! — сказала она. — Мы двое разорвем ее душу надвое!

— Прекрати, дура старая.

Клара опустила руку и удовлетворенно кивнула.

— Готово. Когда стрелы упадут на твою голову, ты умрешь. Большой камень найдет тебя, и ты умрешь.

Александра хотела презрительно фыркнуть, но даже и сама поняла, что получилось скорее испуганно. Клара захохотала. Ничего более страшного Александра не слышала никогда в жизни. Собрав остатки достоинства, она бочком обошла старуху и почти бегом устремилась к выходу.

Глава 22

Джейк перетрогал все вещи на пожарище, но ни одна не приблизила его к разгадке. А он хотел найти разгадку. Он бродил по тому, что осталось от его дома, — первый этаж с обгоревшей мебелью, испорченной водою, обломками, осколками. Под ногами хрустело стекло, у стены валялся обгорелый холст — мамина картина сгорела, так и не дописанная.

Шел дождь, и его капли просачивались сквозь многочисленные трещины в потолке. Джейк посмотрел вверх и негромко выругался. Грязный и мокрый, измученный постоянной тупой болью где-то во лбу, над воспаленными глазами — от горя, от бессонницы, от тяжких мыслей, он не прекращал свои поиски.

Джейк остановился на пороге комнаты Элли. Сюда он не заходил ни разу с тех пор, как нашел рубин, — на другой день после пожара. Сэмми тогда была с ним; она откровенно испугалась этой находки, которую он отказался с ней обсуждать. Он тогда просто зажал в руке рубин и, так ничего и не почувствовав, бросил его в вазочку, что стояла на полке в спальне. Когда ночью они без сна лежали в постели, он видел, как Саманта смотрела на эту вазочку, и чувствовал ее недоумение, ее страх, ее отвращение — ей казалось зловещим то, что он придает этому камню такое значение.