Золотой мираж - Майкл Джудит

— Клер? — позвала Ханна. — С кукурузным хлебом что-то не так?

— Наш бравый сержант, — сказала Джина, ухмыльнувшись. — Слушай, ты это так и представляла себе, да? То есть, тебя это не шокирует?

— Конечно, нет. Я только думала, когда вы об этом заговорите.

— Я собиралась, в тот вечер, когда она тебе объявила, что разводится с Хейлом, но мы просто не были готовы. А теперь…

Дверь распахнулась и ворвалась Ханна:

— Слушайте, если проблемы с… ой, извините, я не думала, что помешаю.

— Мы просто заболтались, — сказала Джина. — Все в порядке. Я возьму хлеб. — Она вынула закрытую корзинку из духовки и пошла вслед за Ханной и Клер в гостиную. — Надо раздать?

— Да, и теперь можно объявить тост, — сказала Ханна, когда Клер уселась на место. Она подняла свой стаканчик с водкой и подождала, пока остальные поднимут свои, с вином. — Я хочу сказать от себя, что, во-первых, я очень рада быть здесь, а во-вторых, что это очень ново и мило — праздновать День Благодарения в женской компании. Поначалу я думала, что без мужчин будет жутко скучно, но теперь совсем не жалею об этом. Квентина и Брикса нет в городе, Хейл и Роз разошлись, а Форрест со своей семьей в Лонг Айленде. Алекс, конечно, с семьей сестры, и кто знает, принял бы он приглашение в любом другом случае? Но мне не о чем волноваться. У нас роскошная и веселая компания, мы отлично поболтаем, и нам есть за что благодарить судьбу, так что не зря — День Благодарения. Итак, я пью за нашу маленькую и счастливую семью.

— Я согласна, — сказала Клер. — Нигде в другом месте на целом свете я бы не хотела сейчас быть, и ни с какими другими людьми.

Эмма сделала глоток вина. Кое-что произошло, раз она оказалась сидящей здесь — она чувствовала себя гораздо лучше, чем многие недели прежде. Как будто какая-то тяжелая ноша свалилась с плеч, ей было уютно, тепло и покойно. Весь день падал снег, и начался снова, как только они сели за стол — Эмма видела огромные снежинки, лениво падавшие за окном, и представляла себе, как они складываются в огромную стену, все выше и выше, и ограждают их от всех невзгод. Поглядев на праздничный стол, который Ханна накрыла изящной хлопковой скатертью, украсила белыми свечами во французских глиняных подсвечниках и маленькими букетиками хризантем перед каждой тарелкой, Эмма вдруг ощутила какой-то укол любви к своей матери и всему этому дому. Она, как обычно, скучала по Бриксу, как всегда, когда его не было рядом, но сегодня впервые ей пришлось признаться, что в его отсутствии было какое-то облегчение. Как будто на каникулах, подумала она с унынием.

Ей было так стыдно за то, как она пресмыкалась перед ним в его кабинете, что даже мысль об этом была невыносима; она ожесточенно боролась со своей памятью каждый раз, когда та пыталась представить ей ужасную сцену. Но хуже всего было то, что она знала: так будет всегда, чего бы ей это ни стоило, и каждый раз, когда он пригрозит прогнать ее, она будет унижаться перед ним. И от этого она чувствовала себя беспомощной, злилась на саму себя. Иногда она даже ненавидела себя. И вот сейчас она боялась завтрашнего дня, и одновременно не могла его дождаться.

Но в это мгновение, сидя в окружении уютных ароматов индейки, кукурузного хлеба и тыквенного пирога посреди красно-желтых блесток хризантем, сиявших, как маленькие солнца, и мерцающих отблесков свечей на милых лицах вокруг нее, Эмма думала, что она на время оказалась в каком-то тихом уголке, где ей светло и спокойно. Ханна была права: иногда очень славно побыть среди одиноких женщин.

— У меня есть тост, — сказала она порывисто. — За мою мать, потому что я ее люблю, и за Ханну, которую я тоже люблю. И особый тост: за Джину и Роз.

— Боже правый, — сказала Ханна.

— Спасибо, милая, — сказала Клер Эмме. — Ты знаешь, что я люблю тебя, и всегда буду любить, больше чем кого бы то ни было.

— Что ж, спасибо, — сказала Джина. — А что, есть какие-то причины для особого тоста?

— Ой, ты такая глупышка: — Затем Эмма внезапно покраснела. — Я хочу сказать… или я ошиблась? Мне просто показалось… вы обе выглядите такими счастливыми, понимаете…

— Новое поколение, — проворчала Роз. — Нет, ты не ошиблась, Эмма, ты просто застала нас врасплох.

— Ну вы просто так ясно это показали, — сказала Эмма, — разве нет? То есть, а разве Джина не живет на ферме? Или почти? И ты развелась с Хейлом, а была его женой целую вечность и потом вдруг…

— Ну, не совсем вечность, хотя что-то в этом роде, — сказала Роз. — Это был неудачный брак — он просто длился и длился, в ожидании, пока кто-то из нас его не прекратит. Ханна, ужин просто замечателен. Спасибо, что пригласили меня.