Неприличная страсть - Маккалоу Колин

И как раз именно эта неприкаянность больных людей, почти забытых в отделении «Икс», и заставила ее пересмотреть отношение фактически стороннего наблюдателя, пассивно выполнявшего свои функции, и полностью посвятить себя пациентам, не ограничиваясь уже никакими правилами и пунктами устава.

А поскольку собственно работы по уходу за больными здесь было немного, она направила весь свой ум, неукротимую энергию, благодаря которой она смогла стать действительно хорошей медсестрой, на решение проблемы «Страдания „Икс»«— так она это называла. И еще она убедилась, что осознание того, насколько сильно страдают пациенты с психическими заболеваниями, как болезненны их страдания, открывают неисследованную область в медицинской практике сестры милосердия, в ее собственной работе.

«Страдания „Икс»«— это муки больного духа, никак не связанные с мозгом, их невозможно определить, и оттого они еще коварнее, потому что лежат в области отвлеченных понятий. Но от этого они не менее реальны и губительно влияют на организм отнюдь не в меньшей степени, чем любая физическая боль или увечье. Тщетные и зловещие, тревожные и бессодержательные, они проистекают из всеобъемлющей болезни, и последствия их заходят куда дальше, чем последствия любого физического повреждения. И ничего о них не знают, по сравнению с любой другой областью медицины.

Сестра Лэнгтри обнаружила в себе страстный, фанатичный интерес к людям, ставшим пациентами отделения «Икс», она была очарована бесконечным разнообразием проявлений их болезни, а заодно поняла, что в состоянии облегчать самые сильные душевные муки, и делала она это последовательно и неустанно. Конечно, у нее случались неудачи — в конце концов, быть хорошей сестрой означает еще и то, что их нужно уметь признавать, при условии, что ты знаешь, что сделала все от тебя зависящее. Но при том, что она ощущала себя и неопытной, и невежественной, она тем не менее знала, что ее присутствие в отделении «Икс» — само присутствие — неизмеримо важно для большинства пациентов.

Она узнала, что растрачивание нервной энергии может в конечном счете оказаться куда более истощающим, чем самая тяжелая физическая работа, она научилась действовать по-другому, чем раньше, почувствовала необходимость сосредоточить в себе громадный запас терпения. И понимания. Но даже после того, как ей удалось преодолеть в себе некоторое предубеждение против «неустойчивых личностей», ей нелегко было совладать с тем, что могло показаться «эгоизмом в высшей степени» ее пациентов. Ей, чья сознательная жизнь до последнего времени представляла из себя последовательность поступков, направленных на полное радостно деловое самоотречение, пришлось заставить себя понять, что эта чисто внешняя углубленность в самих себя на самом деле свидетельствует лишь об отсутствии какой бы то ни было самодостаточности.

Практически все свои знания о психиатрии сестра Лэнгтри почерпнула из общения со своими пациентами, ибо вокруг не было никого, кто мог бы чему-то научить ее или подсказать, да и книг на эту тему было очень мало. Но не зря она была прирожденной сестрой милосердия, она не опускала руки и побуждала саму себя идти все дальше и дальше, увлеченная новыми задачами, влюбленная даже трудности своего дела.

Часто ощутимого результата не удавалось достигнуть значительно дольше, чем она надеялась или предполагала, не получалось доискаться до скрытой сути проблем больного мозга. Часто срыв, когда он случался, заставлял ее сомневаться, и она начинала думать, что все ее усилия были напрасны. И все-таки в глубине души сестра Лэнгтри знала, что помогает. Усомнись она в этом хоть на мгновение, ей бы здесь делать было нечего.

«„Икс» — это ловушка, — думала она, — и я в нее попалась. Более того, мне в ней очень нравятся».

Когда луч ее фонарика упал, наконец, на дорожку, ведущую ко входу, она выключила свет и осторожно вступила на деревянный настил, стараясь идти настолько тихо, насколько позволяли подметки ее армейских ботинок.

Кабинет ее располагался за первой же дверью налево по коридору — закуток шесть на шесть футов — и до жути напоминал бы внутренность подводной лодки, если бы не две внешние стены, затянутые жалюзи. Здесь с трудом помещался небольшой стол, за которым она работала, кресло для посетителей, ее собственное кресло по другую сторону стола и полки, сколоченные из деревянных планок в форме буквы L и совмещенные с двумя запирающимися ящиками — они служили ей в качестве сейфа для бумаг. В верхнем ящике пребывали в покое бумажные останки тех людей, что населяли отделение «Икс» с момента его зарождения — несколько папок с копиями документов тех, кто выписался из госпиталя. Во втором ящике она держала медикаменты, которые, по мнению старшей сестры и полковника Чинстрэпа, ей необходимо иметь под рукой: паральдегид для внутреннего применения и инъекций, фенобарбитал, морфий, раствор магнезии, касторовое масло, препараты опия, хлоралгидрат, дистиллированная вода, таблетки плацебо и большая бутылка «Шато Танунда», трехзвездочного коньяка, бывшего в ходу в госпитале.