Обманы - Майкл Джудит

«Господи, и это теперь мой мир», — подумала она и улыбнулась, когда метрдотель наливал ей вино. Улыбнулась не потому, что он наливал, а потому, что он делал это изящно.

Антонио рассказывал о Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, о костюмированных балах и вечеринках, о больницах и школах, предусмотренных в тех городах, строительством которых он занимался. «Он пытается произвести впечатление на Сабрину, — думала Стефания. Но почему та до сих пор не вышла за него замуж?»

— Я не могу пойти на это, — сказала Сабрина во время их долгого телефонного разговора в понедельник. — Все было бы гораздо легче, если бы я согласилась. Но я не соглашусь. Я не могу быть такой женой, какую он хочет иметь. Но об этом я скажу ему сама, когда вернусь. Ты же тяни время. Говори, что тебе еще нужно подумать. Он столько ждал ответа от меня, что пусть чуть-чуть подождет ответа от тебя…

— Может, ты напишешь ему? — спросила Стефания. — Не думаю, что я смогу держать его на длинном поводке в течение целого месяца… Я не настолько изобретательна.

— Написать?.. А что? Ты права, пожалуй. Я пришлю письмо тебе, а ты уж переправь его со своего лондонского адреса. Сегодня же напишу. Получишь в начале следующей недели. Если он позвонит раньше, скажи, что тебе еще нужно несколько дней. Я думаю, он не станет давить. Будем надеяться…

Письмо Сабрины Стефания еще не получила, а на ужин с Антонио уже согласилась. Ему нравилось небрежно болтать и смотреть на нее. И сама Стефания неожиданно для самой себя в карман за словом в этот вечер не лезла. Когда он попросил ее поделиться своими впечатлениями о поездке в Китай, она легко и остроумно рассказала о господине Су, о терракотовых воинах, похороненных в императорском склепе в Сиане, о домах на сваях на реке Ли и орхидеях в саду Кантона. Антонио поинтересовался крестьянами, и она поведала ему о том немногом, что знала. Ее скудная информация не могла удовлетворить его любопытство.

— Поезжай туда сам, — предложила Стефания. — Чудесно проведешь время.

— Поедем вместе, — твердо произнес он. — Мы поедем вместе и вместе чудесно проведем время.

Он подал знак официанту, чтобы тот принес коньяк. Подняв рюмку, Антонио углубился в длинную гуаранийскую легенду о поисках редких драгоценностей, которые, кажется, имели какое-то отношение к поискам любви. Стефанию не интересовала легенда, она прислушивалась к густому звуку его голоса. Ей было приятно находиться в компании Антонио.

В уютных сумерках салона его машины Стефания вздохнула и откинула голову на спинку сиденья.

— Как твой магазин? — спросил Антонио. — Все идет нормально?

— Да, — пробормотала она устало. — Нормально.

— А твои друзья-газетчики?

— Что?

— Они ведь не опубликовали свою историю. Я попросил знакомых прислать мне ее в Бразилию, но статью не напечатали. Они что, передумали?

— Нет, — вынужденно выходя из состояния расслабленности ответила Стефания. К ней вернулась осторожность, которая в последние дни стала уже привычной. Она не имела ни малейшего понятия, ни о своих «друзьях-газетчиках», ни об их ненапечатанной истории. Но надо было что-то говорить. — Публикацию отложили на два месяца, — уверенно ответила она.

— А, прекрасно! Значит, пусть пока Оливия продолжает думать, что ее мейсенский аист — произведение искусства. А у меня есть время помочь тебе.

— Не надо, — тут же произнесла она, запоминая полученную информацию, которую необходимо было обдумать позже. Затем, из-за того, что он был к ней добр в течение всего вечера и потому что она не хотела его расстраивать, Стефания прибавила: — Подождем несколько недель.

— Сколько тебе будет угодно, моя Сабрина. Но не советую ждать слишком долго. Я ведь забочусь только и исключительно о тебе и твоем благополучии.

— Спасибо, — тепло ответила Стефания и еще раз удивленно подумала о той небрежности, с которой ее сестра относится к такому идеальному кавалеру.

Она стала смотреть в окно машины на магазины и дома, мимо которых они проезжали. Дорога была незнакома. Она решила, что он везет ее домой другим путем. Но не стала ничего спрашивать, потому что вовремя вспомнила, что она — леди Лонгворт, для которой Лондон родной дом и которая знала эту дорогу.

Она обдумывала, как сказать ему при прощании на Кэдоган-сквер, чтобы он не беспокоил ее звонками до получения письма, когда машина вдруг свернула на спиралевидную подъездную дорожку, огибавшую гладкий современный дом. Как только они остановились, к машине подбежал швейцар в ливрее.