Когда сбываются мечты - Делински Барбара

— Приступ аллергии?

— Да. Мы едем на машине. Дороги ужасные, но это все равно быстрее, чем ждать «скорую».

Я слышала его приглушенные ругательства, пронзительный долгий рев гудка и жуткий, жуткий свист в груди Кикит. Прижав трубку к уху и поддерживая ее плечом, я бросила испуганный взгляд на Броди и начала натягивать джинсы.

— Ты дал ей эпинефрин?

— Да, и антигистамин тоже, но поздно. Она не позвала меня вовремя.

— Поднеси трубку к ее уху. — Свист раздался более явственно. — Кикит! Хорошая моя, это мамочка. С тобой все будет в порядке. Просто расслабься и дыши медленно. Не бойся. Я уже лечу к тебе.

Ее полувсхлипывающее, полусвистящее «мааамочка» едва не разбило мне сердце.

— Не надо ничего говорить. — Я заправила рубашку в джинсы. — Просто дыши медленно и расслабься, хорошо, родная? И не надо делать глубокие вдохи. Ты можешь прекрасно дышать, только не бойся. С тобой ведь уже подобное случалось. Ты знаешь, как проходит приступ. Я сейчас положу трубку и побегу к машине. Встретимся в больнице. Все пройдет, деточка моя. Ты же смелая девочка. Ты замечательная девочка. Можно я сейчас поговорю с папой?

Я представила, как Кикит слегка отталкивает от себя трубку, единственный жест, на который у нее сейчас хватало сил.

Когда я повесила трубку, Броди уже ждал меня с пальто в руках. Через минуту мы мчались в город.

Страх за Кикит и непогода превратили нашу поездку в настоящий кошмар. Снега становилось все больше и больше. Видимость была ужасной. Дорогу занесло, но на пути нам не попалось ни одной снегоуборочной машины.

Не уверена, что благополучно добралась бы до больницы на своей собственной машине. Даже «рейнджровер» заносило на поворотах, но Броди был асом. Мы подъехали ко входу и остановились прямо за автомобилем Дэниса.

Джонни сидел на стуле в приемной. Он вскочил и побежал к нам сразу же, как только увидел. Он схватил меня за руку и потянул вперед.

— Мы собирались поехать куда-нибудь поужинать, но до китайского ресторана и пиццерии по такой дороге доехать было невозможно. Поэтому мы решили купить еду поблизости и поесть дома. Папа вынул из салата все орехи, мы даже представить не можем, что вызвало приступ. После ужина она встала и пошла в свою комнату.

Мы подошли к маленькой палате. Броди обнял Джонни и отвел его в сторону, а я вошла внутрь.

Кикит лежала на смотровом столе. Ее лицо закрывала кислородная маска. Я не могла понять, уменьшились ли хрипы и свисты в ее дыхании, потому что маска поглощала звук. Ее худенькую грудку покрывали большие красные пятна. По тому, как она беспокойно поеживалась, я поняла, что пятна шли по всему телу. Одна маленькая ручка была уже исколота иголками. Рядом лежал аппарат для измерения давления. Около стола топтались два доктора со стетоскопами, нянечка с двумя капельницами и Дэнис, который держал Кикит за другую руку и что-то нежно шептал ей. Его спокойный голос составлял разительный контраст с тем отчаянным взглядом, который он бросил в мою сторону.

— Мама пришла, — сказал он.

— Здравствуй, моя родная. — Я погладила ее по влажным волосам. — Я же говорила тебе, что приеду. Как ты себя чувствуешь, детка? Лучше?

Ее глаза казались маленькими и испуганными на распухшем лице. Она открыла их, посмотрела на меня и снова закрыла. Я с мольбой взглянула на докторов.

— Подождите немного, — произнес тот, что постарше. — У нее уже начался сильный приступ к тому моменту, как ваш муж заметил неладное.

Дэнис выглядел опустошенным. Он проговорил тихим хриплым голосом:

— Я бы вообще ничего не заметил, если бы Джонни не услышал ее хрипы. В салате оказались кедровые орешки. Я тщательно прочесал этот чертов салат и был уверен, что вынул все. К тому времени она уже съела свой гамбургер, проглотила несколько ложек салата и сказала, что наелась. Видимо, уже тогда почувствовала себя нехорошо, но ничего не сказала.

Естественно, Кикит ничего не захотела говорить, подумала я. Ее последний приступ закончился нашим разводом. Без сомнения, она связала эти два происшествия воедино.

— Она, наверное, решила, что я разозлюсь, — продолжал Дэнис. — И неудивительно, я же раньше всегда злился. — Он наклонился над ней. — Но я не злюсь, Кикит, нет. Если кто и виноват во всем, так это я. Это я вынул не все орешки из салата.

Глаза Кикит оставались закрытыми. Только маленькая слезинка появилась в уголке ее глаза. Дэнис с болью в голосе произнес: