Ожог - Бэнкс Майя

Джоузи опаздывала.

Может, она вообще не придет? Вряд ли. Эш был готов поспорить на любую сумму, что придет. Драгоценности матери значили для нее очень много, а он, как последний мерзавец, шантажировал ее, делая совместный обед условием их возвращения. Эш сознавал это, но не испытывал ни капли раскаяния. Только так можно получить желаемое.

В данный момент он желал провести несколько часов в обществе Джоузи.

С его губ готовы были сорваться десятки вопросов. Прежде всего Эш хотел знать, почему она перестала носить ошейник. Означало ли это, что парень, подаривший ей аляповатую штучку, был убран с ее жизненного холста? Если нет, придется потратить чуть больше усилий и времени. Но лучше, если бы Джоузи сейчас была свободна. Это значительно упростило бы развитие их отношений.

Без четверти восемь. Вероятность того, что она не придет, возрастала с каждой минутой. Эша начинала захлестывать досада. Чувство было малознакомым. Обычно у него все получалось с первого раза. Неужели Джоузи согласилась пожертвовать материнскими драгоценностями, только бы не встречаться с ним? Но напрасно она думает, что он отстанет. Препятствия всегда его только раззадоривали.

Эш полез за мобильником, чтобы позвонить водителю, когда в вестибюль влетела запыхавшаяся Джоузи. Судя по ярко-красным щекам и взлохмаченным волосам, она не ехала, а бежала сюда.

Увидев Эша, она остановилась. Их взгляды встретились. Эш шагнул к ней, удивляясь себе. Обычно не он делал первый шаг, а другие шли к нему. Зачастую даже бежали. Но сейчас Эш всерьез опасался, что Джоузи вдруг передумает и выскочит на улицу.

— Добрый вечер, Джоузи, — поздоровался он.

— Извините за опоздание. — Она шумно дышала. — Я писала картину. Так увлеклась, что совсем забыла про время.

Судя по знакомой сумке, висевшей у нее на плече, и перепачканным пальцам, она говорила правду. Она сама выглядела сейчас очень живописно, и Эш не отказал себе в удовольствии оглядеть ее с ног до головы.

— Ничего страшного. Столик ждет нас. Хотите сначала поесть или выпить?

Джоузи наморщила лоб:

— Знаете, я не ахти какая любительница выпивки. Нет, я не имею ничего против и иногда выпиваю. Но я слишком разборчива в таких вещах и люблю разные изыски, которые нравятся жеманным девицам из высшего общества. Впрочем, иногда не откажусь выпить рюмочку вина.

— Вы бы отлично вписались в компанию Миа, Бетани и их девчонок, — усмехнулся Эш.

— А кто такие Миа и Бетани?

— Миа — жена моего друга и делового партнера Гейба. Она же младшая сестра моего второго друга и делового партнера Джейса. А Бетани — невеста Джейса.

— Получается большая и счастливая семья?

— Что-то вроде этого.

Метрдотель ресторана сразу провел их к столику, который всегда держали свободным на случай, если Эш, Гейб или Джейс захотят сюда прийти.

Джоузи села напротив Эша. Она держалась скованно, сидела на самом краешке, поглядывая во все стороны. Казалось, она сейчас предпочла бы сидеть где угодно, только не в этом зале и не с ним. Ее поведение больно ударяло по самолюбию Эша. Он не привык уговаривать женщин встретиться с ним. Обычно было достаточно легкого намека.

— Хотите вина? — спросил Эш, когда возле столика бесшумно появился официант.

— Нет, спасибо. Меня устроит стакан минеральной воды.

— Принесите нам два стакана минеральной воды, — сказал он официанту.

— Зачем же вы лишаете себя удовольствия пить вино? — удивилась она. — У меня от выпивки туманится голова, а мне еще добираться домой. Вечерний Манхэттен — не лучшее место для прогулок под градусом.

— Я помню, что вы предпочитаете изысканные девичьи напитки, где содержание алкоголя чуть выше, чем в лимонаде.

Джоузи скривила губы. Ее глаза блеснули. Похоже, она собиралась улыбнуться, но не стала. Неужели она видит в нем страшилу? Эш привык, что женщины легко поддавались его обаянию. Конечно, с Джоузи он и не пытался быть обаятельным. Ни в парке, ни особенно сегодня днем, на улице. Увы, в Эше так и не заговорила совесть. Наоборот, в нем стали пробуждаться пещерные инстинкты. Удивительно, что он еще мог связно говорить, а не рычал. Дикарь, обитавший у него внутри, требовал схватить Джоузи за волосы и поволочь в ближайший укромный угол.

Эш мысленно представил эту сцену. Мало того что Джоузи пустила бы в ход ногти и зубы — Эш в этом не сомневался, — их встречи прекратились бы навсегда.

Официант ушел. Напряженность в глазах Джоузи не исчезала.

— Вы принесли драгоценности? — тихо спросила она.

Эш достал из нагрудного кармана шкатулочку, обтянутую бархатом, поставил на стол и слегка подтолкнул к Джоузи. Едва она потянулась за шкатулочкой, Эш прикрыл вожделенный предмет ладонью.

— Вы согласились отобедать со мной, — сказал он. — Я отдам вам драгоценности, но очень надеюсь, что в следующее мгновение вы не вскочите и не убежите отсюда.

Джоузи покраснела. От смущения или стыда — он не знал. Возможно, он разгадал ее маневр.

— Должен вам признаться, что мое мужское самолюбие ущемлено. Джоузи, неужели я кажусь вам таким монстром? В парке, когда вы уходили, я не тянул вас за язык. Я помню ваши последние слова. Думаю, вы их тоже помните. Мы оба почувствовали, что между нами проскочила какая-то искра. Но вы держитесь так, будто я переносчик чумы и вам страшно дышать одним воздухом со мной.

Ее ладонь тоже накрыла шкатулку, и их пальцы соприкоснулись. По руке Эша побежала теплая волна, мгновенно достигнув плеча. И это от одного короткого прикосновения, за которым ничего нет. Случайность, сразу изменившая атмосферу за их столиком. Она тоже это почувствовала, но не обрадовалась.

— Думаю, женщины наговорили вам достаточно комплиментов по поводу вашей внешности. Едва ли я должна повторять то, что вы слышите постоянно. Женщины готовы из кожи лезть, только бы вам понравиться.

— Мне ровным счетом плевать, что думают другие женщины обо мне и на что они готовы ради меня, — резко произнес Эш. — Зато меня очень интересует ваше мнение.

Джоузи осторожно потянула шкатулочку к себе. Сейчас она напоминала ребенка, боявшегося, как бы у него не отобрали игрушку. Видя, что Эш сидит неподвижно, Джоузи быстро открыла крышку и осторожно вынула два кольца, ожерелье и браслет.

Ее глаза ожили, в них снова появились цвет и глубина. Только смотрели они не на Эша и даже не на драгоценности матери, а куда-то вдаль. Эш заметил поблескивающие слезы.

— Спасибо, что вернули мне память о моей матери, — прошептала она. — Я часто слышала, что память нужно хранить в сердце. Но мне этого мало. Я редко надевала мамины украшения, зато часто брала их в руки. Я чувствовала маму. И бабушку тоже. Когда-нибудь я надеюсь передать эти вещи своей дочери. Мама и бабушка были удивительными женщинами. Я хочу, чтобы моя дочь знала о них. Знала бы, кем они были и какую важную роль играли в моей жизни. Вещи помогут ей почувствовать их.