Свадьба - Стил Даниэла

— Почему вы так решили? — Доктор Грин стала подумывать, что Аллегра делает успехи.

— Мне так кажется, потому что он каждый раз торопится вернуться на ночь в свою квартиру. Он старается не оставаться в моем доме, когда есть возможность вернуться к себе.

— Все дело в территории? Он хочет, чтобы вы поехали с ним?

— Нет. — Аллегра медленно покачала головой. — По его словам, ему нужно пространство. Как-то раз он признался, что когда мы просыпаемся вместе, он чувствует себя женатым, а он уже был женат и весьма неудачно, чтобы повторять эксперимент еще раз.

— Ему либо придется над этим поработать, либо он останется один до конца дней. Выбор за ним, но что бы он ни выбрал, это повлияет на вашу совместную жизнь.

— Я знаю, но мне не хочется его торопить.

— Какая уж тут спешка, два года — достаточно большой срок, — заметила доктор Грин с оттенком неодобрения. — Ему пора принять какое-то решение и, возможно, что-то изменить. Если, конечно, вы не хотите и дальше сохранять статус-кво. — Она всегда давала Аллегре возможность выбора. — Но если вы хотите именно этого, то и жаловаться не на что, не так ли?

— Не знаю. Не думаю, — медленно сказала Аллегра, начиная нервничать. — Пожалуй, я хочу большего. Мне не нравится, когда он закрывается от меня в своем собственном мирке. Мне даже неприятно, когда он ездит без меня в Сан-Франциско. — Затем Аллегра сделала признание, от которого почувствовала себя дурочкой. — Иногда меня беспокоит его бывшая жена, я боюсь, как бы она не вернула его себе. Они до сих пор не разведены, и она во всем от него зависит. Мне кажется, отчасти поэтому Брэндон так боится брать на себя обязательства.

— Что ж, ему стоит наконец избавиться от своих страхов, как вы думаете?

— Наверное, — осторожно ответила Аллегра. — Но думаю, с моей стороны было бы ошибкой предъявлять ему ультиматум.

— А почему бы и нет? — В голосе психоаналитика послышался вызов.

— Потому что ему это не понравится.

— И что из этого? — Доктор Грин становилась все настойчивее — такой же настойчивой, какой, по ее мнению, Аллегре следовало быть с Брэндоном.

— Если я стану слишком на него давить, он может порвать со мной.

— И что дальше? — не унималась доктор Грин.

— Не знаю.

Аллегра казалась несколько испуганной. Она считала себя сильной женщиной, однако ни с Брэндоном, ни с его двумя предшественниками она, похоже, не смогла проявить достаточную твердость. Наверное, просто боялась — вот почему она столько времени ходила на прием к доктору Грин.

— Если ваши отношения с Брэндоном закончатся, это освободит вас для встречи с другим мужчиной, возможно, с человеком, который с большей охотой возьмет на себя обязательства. Неужели это так ужасно?

— Наверное, нет, — Аллегра несмело улыбнулась, —

но все-таки страшновато.

— Конечно, но вы справитесь. Аллегра, сидеть и ждать до бесконечности, когда же Брэндон соизволит открыть створки своей раковины и подпустить вас ближе, для вас куда вреднее, чем немножко потерпеть ради встречи с человеком, который более открыт для вашей любви. По-моему, тут есть над чем подумать, как вы считаете? — Она всмотрелась в глаза Аллегры и улыбнулась со своей обычной теплотой. На этом сеанс закончился.

В каком-то смысле сеанс у психоаналитика напоминал визит к цыганке-предсказательнице. После сеанса Аллегра пыталась повторить в уме и осмыслить все, что сказала доктор Грин, но всякий раз Аллегре никак не удавалось восстановить в памяти, как она ни старалась, все подряд. Однако в целом эти беседы явно шли ей на пользу. За несколько лет доктор Грин вместе с Аллегрой проделала большую работу, анализируя ее склонность выбирать мужчин, которые или не хотят, или не способны ответить на ее любовь. Такой сценарий повторялся в ее жизни очень долго, и Аллегра не любила даже думать об этом, а тем более говорить.

После сеанса Аллегра вернулась в офис, закончила кое- какие дела и подготовилась к последней встрече, назначенной на этот день, — с новым клиентом, Мэлахи О’Донованом. Приятель другого ее клиента, знаменитого рок-певца Брэма Моррисона, О’Донован был не так знаменит, но все же достаточно известен. Он родился в Ливерпуле, но много лет назад женился на американке и принял американское гражданство. Его жену звали Рэйнбоу, а дочерей — Берд и Суоллоу. Аллегра привыкла к их необычным именам. В мире рок-звезд ее вообще мало что уже могло удивить.