Рыцари в ассортименте - Мазаева Ирина

– А почему бы и нет? – вслух сказала Милочка. – Почему бы и не пообщаться с бывшим возлюбленным?

Милочке хотелось реванша. Вспомнил, прибежал, адрес разузнал, телефон нашел, ждет: сидит, как собачка, под дверью. Нашел себе тогда какую-то малолетку, думал: она, Милочка, терпеть все будет, глазки свои прекрасные на все закроет, держаться за него будет до последнего. А Милочка – не такая. Она гордо хлопнула дверью. Потому что она, Милочка, может быть либо единственной и любимой, либо никакой. Да таких Аркань пруд пруди!

Милочка шла уже не так беззаботно, как до его звонка. Походка ее стала собранной и целеустремленной, каблучки щелкали по мостовой, как хлыст, и все движения стали пружинистые и гибкие, как у большой дикой кошки, вышедшей на охоту. Сейчас она гордо придет в свой дом. Он будет стоять на коленях, начнет умолять ее вернуться (может, даже поплачет). Но она останется гордой и неприступной.

Хотя, возможно, и даст ему малюсенький шанс. Скажем, пусть ходит месяц, стоит под окнами на коленях, вздыхает и воздевает руки в надежде. Милочка представила себе Арканю на коленях посередине двора. Зрелище было приятное, но что скажут соседи? А с соседями она только-только начала налаживать отношения, четко следуя плану «Как сделать так, чтобы все меня любили». Нет, стояние на коленях отпадает. Как и сидение в подъезде под дверью.

Пусть лучше встречает ее каждый вечер с работы, провожает на фитнес и в солярий, сопровождает в супермаркет, носит сумочку, как верный оруженосец. Тогда, возможно, она, Милочка, и поверит ему, и даст еще один шанс. Допустит ручку поцеловать. А потом, может, и локоток... Только сначала она должна удостовериться, что на сей раз и навсегда она для него – единственная и неповторимая. Потому что больше находить в его объятиях другую Милочка не хочет. Это больно. А в ее новой жизни ни боли, ни страданий, ни депрессий быть не может. Потому что она – с помощью личного психолога Екатерины Климентьевой – разрешила себе быть счастливой.

Милочка тут же почувствовала себя совершенно счастливой. А также спокойной и уверенной в себе. Представила себя со стороны. Выглядит она хорошо: солярий, фитнес. Глаза блестят. Одета, что называется, с иголочки. После тренировки она, как обычно, приняла душ... И не накрасилась! Милочка от ужаса даже подпрыгнула. Боже мой, она была не накрашена! Уж если и появляться пред светлы очи бывшего, то во всеоружии. Не то чтобы она собиралась с ним воевать... Так, сразить одним своим видом наповал. Милочка посмотрела на часы и рванула к универмагу.

Из магазина Милочка выплыла королевой. Тушь, тени, румяна, помада, карандаши – самых известных брендов – и собственное умение накладывать макияж преобразили ее до неузнаваемости. Благоухая «Шанелью № 5», Милочка не спеша – подождет! – направилась к дому.

«Шанель № 5», «Шанель № 5»... Милочка училась в 11-м классе, когда герой из параллельного класса преподнес ей на день рождения роскошный букет и коробочку духов с этой надписью. Конечно, это была какая-то безродная подделка из ближайшего «комка», но для нее, для Милочки, это был самый лучший, самый прекрасный парфюм. Потом она стала старше и купила себе настоящую «Шанель». Но они пахли не так.

«И что это меня снова на „Шанель“ потянуло? – подумала Милочка. – Я ведь уже не школьница, и вся романтика осталась там, в 11-м классе...» Впрочем, об оставшейся в прошлом романтике Милочка не жалела ничуть. Она чувствовала себя взрослой, современной, немного циничной, немного самоуверенной, чуть-чуть уставшей, но глядящей вперед с оптимизмом женщиной. Милочка на всякий случай вспомнила, какое на ней белье, и осталась совершенно довольна собой.

– Ах, ты все хорошеешь! – ахнул Арканя, припадая на одно колено и вручая Милочке ослепительный букет хризантем. – О моя богиня, ангел мой!

Милочка, еще у двери принявшая гордую и неприступную позу, украдкой разглядывала прежнего кавалера.

К сожалению – а она все-таки хотела увидеть круги под глазами от бессонных в тоске по ней, Милочке, ночей, раскаяние, мольбу и собачью преданность в этих самых глазах, – выглядел он сногсшибательно. Не просто остался таким же героем, как и был, но даже стал еще героистее, если так можно выразиться.

Арканя выглядел настоящим мачо. Аккуратная трехдневная щетинка на мужественном подбородке, пронзительно-серые глаза на смуглом лице. Широкие плечи, красивые ухоженные руки. Безупречно и небрежно сидящие на бедрах дизелевские джинсы. Свежая, благоухающая чистотой, рубашка... И розовые с поросячьими ушками Милочкины тапочки.

– Сними немедленно! Ты их растянешь своими лапами! – взвизгнула Милочка.

Арканя тапочки не снял, а вместо этого схватил Милочку, уволок ее в комнату и усадил на тахту, где на журнальном столике ее дожидались два бокала, бутылка вина и нарезанный идеальными ломтиками сыр. Милочка приготовилась слушать извинения и мольбы.

– Милка, столько всего изменилось! Я был такой дурак! – начал он вдохновенно.

Милочка слегка улыбнулась: началось.

– Я, как дурак, пытался работать с девяти до шести, а я же творческий человек! Меня все это бесило, и я все бросил, все-все, ты не представляешь!

Милочка не верила своим ушам. Арканя, конечно, всегда любил поговорить о себе...

– Я теперь – фотограф. Да, да. Помнишь, как мы с тобой ездили в Египет, какие я снимки делал? Так вот, два моих снимка победили на конкурсе...

Милочка слушала его и не слышала. Сначала ее захлестнула волна негодования. Как же так! Приперся тут без приглашения, хозяйничает без спросу, хватает ее за руку, да еще вместо извинений говорит про себя! Какое ей, Милочке, дело до его успехов? Ее интересует только собственная жизнь.

Милочка слушала вполуха, попивала вино. Как-то так само собой забылся повод их разрыва, и стали вспоминаться только самые приятные моменты. Арканя поставил диск, и теперь, как тогда, Сезария Эвора проникновенно пела грустные песни, самые романтичные воспоминания со всех сторон атаковали бедную Милочку....

Потом они вместе закурили, сидя на широченном подоконнике и выдыхая дым через форточку прямо в ночь. Милочка курила с удовольствием. Ей вспоминались все ее адские мучения, когда она, послушавшись Гошика, пыталась бросить. Вспоминались его постоянные тычки, напоминания, увещевания, разломанные и выкинутые в мусорное ведро пачки. А с Арканей можно быть собой – курить, если хотелось курить.

Потом они снова сидели на тахте, снова пили вино. И Милочка поймала себя на том, что она... волновалась. Милочка, которая намеревалась прийти на это неожиданное свидание королевой, победительницей, свободной и дикой амазонкой, сидела теперь рядышком с бывшим тихонько, как мышка, и была готова сидеть так всю оставшуюся жизнь.