Фасад страстей - Лазарева Ирина

Эльвира поднялась на веранду. Все обитатели дома уже приступили к завтраку. Большой круглый стол был заставлен белыми кофейниками, молочниками, тарелками с румяными булочками и круассанами, вазочками с маслом и джемом. Антон сидел рядом с Владой отчужденный, с неприступным видом. Диана тоже надула губы и не смотрела в сторону мужа, зато исподтишка благосклонно переглядывалась с Велеховым. Николай был мрачен и рассеян; он ел по своему обыкновению мясо — кровавый ростбиф и спаржу, не поднимая головы от тарелки, отчего видна была его лысеющая макушка в обрамлении рыжеватых волос, и двигались по бокам толстые щеки.

Кристина явилась в белых парусиновых шортах и облегающей майке, надетой на голое тело — тонкую ткань тяжело оттягивали полные груди с большими твердыми сосками. Она и хозяин были единственной парой среди присутствующих, которая чувствовала себя вольготно. Надо отдать должное Велехову: он делал все, чтобы разрядить обстановку.

— Предлагаю ближе к вечеру махнуть в Тосса-де-Мар. Антону будет особенно полезно. Там можно побродить по средневековому городу, полюбоваться крепостью, сходить в музей, где есть полотна Шагала. Поплывем вдоль берега на яхте. Что скажете?

— Ой, как здорово! — зааплодировала Диана, даже запрыгала на стуле. — Едем обязательно, давно мечтаю выйти в море на яхте!

Антон оживился: долго сердиться он не мог, жизнерадостность била в нем ключом, к тому же он был непоседлив и любознателен. Он принялся теребить Владу:

— Соглашайся, хватит кукситься, мы ведь не за тем приехали, чтобы целыми днями валяться на пляже. Я должен осмотреть все побережье и несколько дней потратить на Барселону.

— Езжай без меня, — ледяным тоном ответила она. — Я не могу плыть на яхте, неужели не понятно?

У Антона на лице отразилась борьба противоречивых чувств. Ему не хотелось обострять начавшийся конфликт с Владой, с другой стороны его злило, что она опять пытается навязать ему свою схему поведения. Ему надлежало проявить внимание, сделать вид, что он озабочен ее здоровьем, прикинуться заботливым папочкой и отказаться от поездки, либо изобрести другой способ, который бы устроил эту упрямую женщину. Она постоянно требовала от него доказательств любви, не считаясь с ситуацией, уместностью, его настроением, наконец! Сбеситься можно! Эти бабы буквально помешаны на слащавом сюсюканье: «мой котик», «мой козлик», «зайчонок», «малыш», «скажи, что ты меня любишь», «а теперь покажи, как ты меня любишь», «я тебя обожаю, а ты меня?»

Хорошо, хоть сейчас молчит, а то убил бы!

Антон скрипнул зубами, его бархатные брови сошлись на переносице.

— Договорились, — бросил он со злостью. — Тебе действительно лучше остаться дома.

— Отличный выход, Владочка, — встрепенулся Велехов так, как будто сильно обрадовался. — Можешь почитать в саду или посмотреть телевизор, при необходимости обращайся к Альфредо.

— Послушайте, что за проблема? Разве нельзя ехать в машине? — взволновалась Эля. — Нет, нет, я не оставлю Владу одну. Коля, что же ты молчишь? Да прекрати жевать хоть на секунду!

— Не надо, Эля, — сурово осадила сестру Влада. Глаза ее потемнели и казались чересчур большими на бледном лице. — Я хочу остаться одна. Уезжайте все, мне так будет лучше.

— Э-э… — промычал тем временем Николай. — Можно и в машине… — Он поднял голову от тарелки, встретил повелительный взгляд Дианы и продолжал бойко, с адресованным жене подобострастием: — И правда, Эль, зачем ей в машине трястись? Ей лучше всего вообще никуда не ездить. Верно, Динуля?

— Ох, идио-от… — выдохнула сквозь зубы Диана. Услышала ее только Кристина, сидевшая рядом.

— Слуш, чего он у тебя столько трескает? — тем же манером поинтересовалась она. — Глянь — рожа красная, шары мутные, этак раньше времени копыта откинет. Хорошо бы и его здесь кинуть к чертям собачьим. На хрена он нам сдался? Мурзилка, блин!.. Ладно, замри пока, до вечера что-нибудь придумаю.

— Спасибо, все было очень вкусно, — сказал Антон, вставая. — Встретимся на пляже. — Не взглянув больше на Владу, он твердой поступью проследовал к калитке.

За день больше ничего не случилось, если не считать того, что Влада по-прежнему не разговаривала с Антоном, вернее она ни с кем не разговаривала, пролежала долгое время на пляже под тентом, несколько раз заходила в воду, обедать отказалась. Эльвира жалела сестру, но предаваться унынию не считала нужным. Она поддалась очарованию пляжной атмосферы: здесь не было угрюмых, озабоченных лиц, чуть поодаль на песке играли в волейбол испанцы, или, может быть, каталонцы — загорелые, красивые, быстрые. Женщины напоминали Эльвире жительниц горных сел — сухие, смуглые от природы, с густыми черными волосами и газельими глазами.