Фасад страстей - Лазарева Ирина

Глава 11

Николай нажал на отбой, прежде чем Влада успела вырвать у него трубку.

— Он зовет меня к себе, срочно. С тобой говорить не может. Голос у него странный, приглушенный какой-то. В общем так, я сейчас к нему, а ты из дому не выходи сегодня, как-нибудь перебьешься.

Стас жил в соседнем квартале, совсем близко, пешим ходом пятнадцать минут.

Николай свернул в проулок, миновал девятиэтажное кирпичное здание, завернул в проезд между домами, где в глубине жилого комплекса высились столбиками блочные хрущевки. Пошел по зеленым дворам, мимо детских качелей и песочниц. Здесь они играли со Стасом семилетними пацанятами, когда еще носили короткие штанишки на лямках и одинаковые сандалики с ремешками.

Стас жил в третьем по счету здании.

Дверь квартиры открыл Стас и сразу потащил Николая в свою комнату. Выглядел он неважно: оба глаза заплыли, остались одни щелочки, левая бровь рассечена, глубокие ссадины на скулах и подбородке, кулаки сбиты в кровь. Губы тоже распухли, поэтому слова он произносил невнятно.

— Ни фига себе, а мне этот гад наплел, что они тебя не тронут и отвезут домой, — возмутился Коля. — Знал бы, что он врет, ни за что бы не ушел. Владка билась в истерике, пришлось тащить ее наверх.

— Что она тебе говорила?

— Божится, что они степенно гуляли, без закидонов. Стас, ты горячку не пори, разберись сперва, Владка временами совсем безбашенная, сам знаешь, может взбрыкнуть, но я ручаюсь — этот козел ей до фонаря. Она сильно убивается, просила с тобой поговорить.

Стас взял стул и подсел к Коле голова к голове.

— Слушай, положение серьезное. — Он говорил тихо, отчасти потому, что артикуляция причиняла ему боль, а также опасался, что его услышат родные. — Владе передай, что видеться нам пока нельзя. Так надо. Они мне пригрозили, понимаешь? Альберт и его гориллы. Пообещали, что расправятся с семьей, если я не отступлюсь от девушки. Ублюдки!.. Рисковать я не могу: Альберт отморозок еще тот, привык получать все, что приглянулось.

— Вот гнида! Видно, сильно на Владку запал. А может, обратиться в милицию?

— Смеешься? Он и это предусмотрел. Обложил меня как волка флажками. Нет, брат, влип я основательно, но Владу ему не отдам, легче самому повеситься.

— Угораздило же ее на бандита напороться. Вот так несчастья и случаются.

— Да, несчастье, нелепая подлая случайность…Владе скажи, пусть продержится месяц, я за это время придумаю, как от слежки отвязаться. Поручаю ее тебе, втолкуй сестре, чтобы больше ни под каким видом с этим подонком в беседы не вступала, на звонки не отвечала, избегала случайных встреч, а он будет их подстраивать…да, вот еще что: звонить мне тоже нельзя, он предупредил, что узнает… — Стас застонал то ли от боли, то ли от бессилия. — Что я могу против целой банды? Главное теперь маму и Яну увезти, устроить где-нибудь, а потом самим…Другого выхода я не вижу. Есть мизерная вероятность, что он сам отвалится, если Влада проявит твердость.

— Она его отошьет, не вопрос, теперь-то должна понять, что Альберт опасный тип. Он ведь, жучара, интеллигентом прикинулся, воспитанным до тошноты, подкатывается к ней с хитрыми вывертами, языком чешет как Шекспир…Ничего, попробуем сообща ситуацию разрулить.

Они проговорили с час, рассматривали различные варианты, наконец Стас отослал Колю с наказом:

— Так не забудь, Владе внушай, что все сейчас решает выдержка. Сам тоже за ней присмотри, чтобы снова глупостей не наделала, у меня вся надежда на тебя. Завтра увидимся в институте, пока, бывай, братан.

Коля пошел по двору в обратном направлении, завернул за угол следующего здания. На спортивной площадке двое верзил подтягивались на турнике, хотя одеты были не по-спортивному.

— Эй, малокровный, а ну вали сюда, — позвал один. — Разговор есть.

Коля остановился в нерешительности, озираясь по сторонам. Двор выглядел мирным, старушки судачили на скамейках, дети бегали и кричали, из соседнего подъезда вышел мужик с доберманом на привязи.

— Ну и че? Долго тебя ждать? — снова окликнул его один из парней. Коля сделал несколько неверных шагов и снова встал. — Глянь, Баклан, чувак еле дрыгалки переставляет, ползает, как вошь беременная. Что выставился, дистрофик? Тащи сюда свою толстую задницу, не то сами придем.

У Коли похолодело где-то на дне желудка, он сглотнул слюну, но все же принял молодцеватый вид, пошел, расправив плечи, к грубиянам.