Прилив - Робертс Нора

Этан покачал головой:

– Нет, чего ты хочешь для себя?

– Кроме нее? – Грейс с улыбкой посмотрела на дочку. – Много всего, даже не перечислить. В данный момент я хочу подстричь траву и прополоть огород. – Она повернулась к косилке, намереваясь снова дернуть шнур стартера. – Я приду к вам завтра.

Грейс замерла, когда ладонь Этана накрыла ее пальцы.

– Я подстригу траву.

– Я и сама могу это сделать.

«Она даже не может завести эту чертову косилку», – подумал Этан, но ему хватило ума оставить свои мысли при себе.

– Я не сказал, что ты не можешь. Я сказал, что я это сделаю.

Грейс боялась обернуться, боялась того, что его близость творит с ее телом.

– У тебя полно собственных дел.

– Грейс, ты еще долго собираешься со мной спорить? Я бы уже давно подстриг твою лужайку, а ты прополола бы огород.

– В свое время доберусь и до огорода, – пробормотала она.

Они одновременно наклонились к косилке, их тела соприкоснулись, и Этан вздрогнул от прокатившейся по телу волны острого желания.

– Иди сейчас, – пробормотал Этан, понимая, что, если она этого не сделает – и немедленно, – он не сдержится и его руки окажутся там, где им не место.

– Хорошо. – Грейс отодвинулась, пытаясь обуздать свое вышедшее из-под контроля сердце. – Спасибо. Большое спасибо. – Она закусила губу, чтобы прекратить этот идиотский лепет, и улыбнулась ему. – Наверное, опять виноват карбюратор. Я принесу тебе инструменты.

Этан молча схватил шнур одной рукой и дважды сильно дернул. Мотор взревел.

– Чего и следовало ожидать, – кротко заметил он.

Грейс поджала губы, ничего не ответив, и поспешила к грядкам. Возмутительно! Почему эта чертова косилка не слушалась свою хозяйку?

Ее склонившаяся над грядками фигурка словно магнитом притягивала его взгляд. Грейс даже не представляет, как ее обтянутая тонкими шортами попка действует на его обычно послушные гормоны, на его обычно прохладную кровь.

Пусть она мать двухлетнего ребенка – факт, о котором Этан часто напоминал себе, чтобы отогнать порочные мысли, – но он не сомневался, что Грейс почти так же наивна, как в четырнадцать лет, когда у него впервые появились эти самые мысли о ней.

Но тогда он не пошел на поводу у своих инстинктов, ведь она была совсем девчонкой, а мужчина с его прошлым не имеет права даже дотрагиваться до такого невинного создания. Он просто стал ее другом и смирился с этим, и даже нашел в этом некоторое удовлетворение. Однако в последнее время Этан все чаще думал о ней и все сильнее сожалел о той роли, которую сам избрал.

У каждого из них достаточно собственных проблем, напомнил себе Этан. Он просто подстрижет ее лужайку.., поможет прополоть огород.., если останется время, пригласит на набережную и угостит мороженым. Обри обожает клубничное мороженое.

Потом он отправится на свою верфь и поработает. И поскольку сегодня его очередь готовить ужин, то придется разобраться и с этой, не самой большой из его проблем.

Грейс вцепилась в особо упрямый одуванчик, и Этан нервно сглотнул, уставившись на ее ноги. Таких красивых ног он больше ни у кого не видел.

Грейс понимала, что не должна соглашаться на прогулку, даже на самую короткую. Ей придется изменить свои планы на этот день, переодеться во что-то более приличное.., и провести в обществе Этана гораздо больше времени, чем она считала разумным.

Только Этан очень искренне ее уговаривал, а Обри обожала такие маленькие праздники, и в конце концов Грейс не смогла отказаться.

До набережной Сент-Криса было не больше мили, но они словно попали в другой мир, шумный и суетливый. С наступлением лета сувенирные лавочки были открыты все семь дней в неделю. Их хозяева спешили извлечь как можно больше выгоды из короткого туристского сезона. Парочки и целые семьи неторопливо прогуливались по набережной.

Ярко-синее небо отражалось в заливе, по которому сновали прогулочные суда. Пара яхтсменов-любителей запуталась в такелаже, парус обвис, но, похоже, это неприятное происшествие не испортило им настроения.

Грейс с удовольствием вдыхала привычные запахи залива: жареной рыбы, водорослей, просмоленных лодок.

Она выросла у воды, с детства смотрела на эти суда и плавала на них, бегала по этим причалам, заскакивала в эти лавчонки. Она научилась разделывать крабов, когда еще сидела на маминых коленях, и быстро обрела скорость и ловкость, необходимые для того, чтобы отделить от панциря и косточек сочную мякоть – деликатес, который потом упаковывали и отправляли во многие уголки мира.