Жемчужная луна - Стоун Кэтрин

Сколько Алисон себя помнила, всегда, когда предстояло принять решение о ее судьбе, исполнялся установившийся ритуал: она излагала свое желание, дедушки и бабушки высказывали свою озабоченность ее поведением, и только потом в дискуссию вступал ее отец. Насколько Алисон могла припомнить, никогда еще ни родителям Гарретта Уитакера, ни родителям его покойной жены не удавалось узнать его мнение до того, как высказались они – потому что он практически всегда становился на сторону своей дочери.

Однако теперь они сверлили его взглядами, явно стараясь заставить присоединиться к их однозначному мнению – настоять на том, чтобы она не ездила в Гонконг.

– Почему? – удивилась Алисон. – Какое отношение имеет папа к Гонконгу? Или же дело только в том, что этот город опасно близок к Вьетнаму?

Она не могла прочесть мысли отца. Впрочем, как всегда, он явно не хотел высказывать своего мнения, пока все не выговорились.

Алисон терпеливо ждала; молчание начинало становиться зловещим, и ей пришлось подсластить пилюлю:

– Получилась такая история, что некто по имени Джеймс Дрейк позвонил моему издателю. Это какой-то владелец недвижимости, он строит новый отель в Гонконге под названием «Нефритовый дворец» и месяц назад случайно наткнулся на мой альбом «Серенада одинокой звезды». Он захотел, чтобы я сделала видовые снимки Гонконга, которые потом украсят стены его отеля в виде панно.

Алисон сделала паузу – нужно было перевести дыхание после такой длинной и быстрой тирады. Но ей не хватало не только кислорода – она почти физически чувствовала вокруг себя накинутую ими защитную оболочку. Если не удастся прорвать ее, она никогда не сможет жить самостоятельно. Это бунт, спровоцированный внезапной надеждой и давним чувством вины. Алисон была счастлива, что ее так любят, но… она задыхалась.

– Джеймс Дрейк, – произнес наконец Роберт Париш. – Есть такой англичанин, у него недвижимость по всему миру.

– Это он и есть.

После ее слов на лице деда появилось выражение удивления: такой человек, как Джеймс Дрейк, захотел, чтобы Алисон сделала рекламу его новому отелю. Алисон почувствовала раздражение: несмотря на то, что «Серенада одинокой звезды» расходилась быстрее всяких ожиданий, родственники все еще рассматривали ее занятие фотографией как хобби, а не как настоящую профессию.

Но Алисон удалось быстро совладать с собой – в конце концов, когда издатель сообщил ей о предложении магната недвижимости, она удивилась не меньше дедушки. И тем более это удивление быстро переросло в изумление, когда Джеймс Дрейк лично позвонил ей прямо в особняк, где она прожила всю свою жизнь.

Голос с элегантным британским акцентом сказал ей, что ему нужна именно она. Потому что, по его мнению, ее работы – это не просто причудливое сочетание красок и форм, ей удается схватить «суть», а он хотел бы запечатлеть на стенах своего отеля сердце, душу, сам дух Гонконга.

Дрейк явно уверовал в ее талант; он считал ее фотографии произведениями искусства и пожелал разместить их среди других бесценных шедевров, которыми он украсит свой «Нефритовый дворец». Конечно, Алисон из принципа могла бы сказать деду, что Джеймс Дрейк высоко ценит ее талант, даже если бы это было не так. Она никогда не осмелилась бы огорчить деда таким пренебрежением к ней. Дед мог и не считать ее одаренным художником, он все равно верил, что она сама по себе – сокровище.

Сокровище, которое собиралось отправиться в Гонконг, молча ожидало града возражений. Она готовилась мягко отвергнуть каждое. Последние две недели она была занята подготовкой к этой встрече. Лавандово-сливочная спальня Алисон, еще недавно заваленная журналами мод для невест, теперь превратилась в центр информации о Гонконге.

Алисон уже почти влюбилась в эту британскую колонию; она просмотрела массу видеофильмов и проштудировала целую библиотеку, и ее восхищение городом росло день ото дня. У нее было такое чувство, что ее связанные крылья начинают постепенно раскрываться… и когда этот момент настанет, они унесут ее хоть на луну.

– Но ты не можешь уехать в Гонконг, Алисон, – нарушила тишину Айрис Париш. Однако объектом ее нападок стал не Гонконг как таковой: бабушка привлекла ее внимание к более практичной и домашней проблеме. – Ведь твои доктора – здесь. Вдруг что-то стрясется? Вдруг тебе потребуется кровь?

Сердце Алисон заныло при этих нотках беспокойства в голосе бабушки: она и не думала, что речь зайдет о ее здоровье. Верно, что наблюдающие ее врачи жили в Далласе, но верно и то, что если ей снова потребуется переливание крови, нет никакой разницы между Далласом и Гонконгом. Оба города славились своими клиниками. Кроме того, современная медицина не в состоянии помочь Алисон – как и, в этом отношении, ее семья. Все родственники прошли тесты и с огорчением узнали, что их кровь столь же опасна для Алисон, как и кровь первого встречного.