Ну точно — это любовь - Майклз Кейси

— Джон! — Джейн прервала его неожиданные размышления о том, что на «феррари» они доехали бы до Кейп-Мэй по меньшей мере час назад. — Дождь идет.

Эта женщина сразу замечает очевидное.

— Неужели? — он натянуто улыбнулся, сморгнув капли с ресниц. — Я не заметил.

— Ты включил дворники, — рассудительно произнесла Джейн, и в который раз Джон пожалел, что Молли Эпплгейт в последнюю минуту пошла на попятный.

Сотрудницу Сената он мог бы использовать; она стала бы для него идеальным «пропуском». Воспитательница детского сада, пусть и привлекательная, так же полезна, как и брезентовый верх, упакованный в чехол. Она пригодится только в одном случае — если он воспылает желанием освежить умение считать до ста или заново научиться завязывать шнурки.

Но у него есть калькулятор, и он носит мокасины. То есть Джейн Престон бесполезна. Совсем. А он еще думал, не сказать ли ей правду. Она, скорее всего, строго посмотрит на него учительским взглядом, стукнет линейкой по пальцам и отправит в угол.

Хотя она может поднять верх, пока они не промокли до нитки.

Джон подъехал к обочине и притормозил.

— Дождь наверняка скоро закончится, но я отстегну тебе чехол, — сказал он, вылезая из машины.

— А я нажму на кнопку, — Джейн вытирала воду со щек.

Она выглядела симпатично. Волосы мокрые, ресницы слиплись. Может, стоит сказать, что у нее под глазами размазалась тушь, и она стала похожа на симпатичного и очень несчастного енота.

Нет уж. Пусть сама заметит.

Он отодрал чехол и швырнул его на заднее сиденье, перелез через багажник, пробрался под каркасом и сел на место.

— Жми, когда будешь готова, Гридли^[5].

— Я уже нажала, — Джейн заправила мокрые волосы за уши, — в том-то и дело.

— Да? Ну тогда лупи по приборной панели. Она посмотрела на него так, что могла бы высушить его волосы и рубашку.

— Я лупила.

— Да? — Интересно, а что бы сделал профессор-чудак? Сам бы он сейчас колотил по панели. А может, и прыгал бы по ней.

— Не получается. Ничего не получается. Сколько еще нам ехать?

Он пожал плечами, потянулся мимо нее и вытащил карту из бардачка. Карта тут же промокла, и Джейн помогла ее развернуть, держа против ветра и теперь уже проливного дождя.

— Около часа, — наконец произнесла она. Он же притворился, что видит карту впервые. — Но в этой развалюхе… Может, в два раза дольше. Мы потонем.

— Ты пессимистка, Джейн, и все преувеличиваешь. Солнце может появиться в любой момент, это раз, а количество осадков, необходимое, чтобы заполнить машину, по скромным подсчетам, тридцать шесть дюймов за два часа. Не говоря уже о том, что крыши нет, так что мы уйдем под воду не больше чем по грудь. Следовательно…

Она скомкала промокшую карту и швырнула в него… и внезапно снова ему понравилась.

— Надеюсь, ты будешь сдержаннее на конференции, Джейн, — он подавил улыбку, смяв карту еще сильнее и бросив ее на заднее сиденье. — Мы окажемся среди выдающихся и высокоморальных людей.

Джейн скрестила руки на груди:

— Обещаю ни на кого не накапать, Джон. А теперь будь добр, заткнись и веди машину.

— Так ты разговариваешь со своими учениками?

— Они не ученики. Они дети. И умеют прятаться от дождя, чего не скажешь о тебе. Ручаюсь, что ты из «Менсы»^[6]

— А что, ты не хочешь, чтобы я починил сиденье? Мозги из ушей лезут, но не понимаешь, что от дождя надо прятаться. И если ты еще не понял, что я о тебе думаю, то скажу прямо — я не люблю умников. Особенно волосатых.

С этими словами Джейн провела пальцами по мокрым волосам, глядя прямо перед собой, сложила на груди руки и откинулась на спинку сиденья… которое рухнуло назад. Она оказалась на спине и смотрела прямо в небо, на дождь.

— Ничего… не… говори, — проскрежетала она сквозь стиснутые зубы. Руки все еще скрещены на груди, чудесные глаза прикованы к его, словно лазерные лучи.

— Я и не думал, — Джон старался не подавиться смехом.

— Хорошо. Теперь езжай.

— Нет, спасибо. Мне и так хорошо, — Джейн так и лежала, жмурясь от дождя.

— Точно? Потому что оно подпирается толстой палкой, и я мог бы…

— Нет, спасибо Вот упрямица.

— Ты думаешь, так ездить безопасно?

— Я застегнула ремень.

— Да, но… ты же лежишь плашмя. Не лучше ли перескочить на заднее сиденье? То есть на ту часть, что за мной?

— Нет. Мне тут нравится. Дождь стихает, солнце выходит, и вот-вот появится красивая радуга. Я люблю радугу.