Милая неженка - Куликова Галина Михайловна

– Дура ты, Вероника Малышева, и больше ничего! – выпалила Евгения, свирепо сверкая глазами. – Ты пойми, голова садовая, я же о твоем благе пекусь. Ведь Иван – это яркая мормышка: все рыбки без разбору на него кидаются, не догадываясь, что он искусственный.

– Мне он показался очень даже настоящим, – едва сдерживая слезы, возразила Ника.

– Ну конечно, ты у нас великий знаток мужской психологии! – презрительно фыркнула Евгения. – А я вот голову даю на отсечение, что Иван вообще никогда ни в кого не влюбляется. Он только забавляется, глядя на то, как от его нахальной улыбочки у каждой идиотки сносит крышу. Очень надеюсь, что однажды он все же нарвется – втюрится в какую-нибудь дамочку, которой будет на него глубоко наплевать, и тогда уж отольются кошке горючие мышкины слезки. Однако боюсь, что такая женщина – персонаж абсолютно фантастический, и это уж наверняка не ты.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему ты обо мне такого низкого мнения? Тебе нравится меня унижать?

– Вот же упрямая балда! – завопила Евгения. – Я ей добра желаю, а она все воспринимает шиворот навыворот. Да еще и гадости говорит.

– Какого добра ты мне желаешь? Приятной одинокой старости?

– Иди ты на фиг! Не буду я с тобой разговаривать в таком тоне! И вообще не хочу больше с тобой разговаривать!

Дрожа от негодования, Женька схватила лежавшую на банкетке сумочку и пулей вылетела из дамской комнаты. Ника еще немного постояла в одиночестве, прислушиваясь к своим ощущениям. Плакать она раздумала, но настроение безнадежно испортилось, и возвращаться в зал не было никакого желания. Видеть Ивана ей сейчас тоже не хотелось – прежде необходимо было все хорошенько обдумать. Поэтому, не сказав никому ни слова и не попрощавшись, она осторожно выскользнула за дверь, поймала такси и помчалась домой.

Остаток вечера Ника просидела на диване, закутавшись в старую бабушкину шаль. Она злилась на Женьку и горько размышляла о том, как по-дурацки все сложилось. А какое замечательное было начало! Сперва знакомство с Юрием, которое взбодрило Нику и вселило в нее надежду. Потом появление Ивана, рядом с которым она почувствовала себя красивой и женственной. Неожиданные деньги тоже здорово подняли настроение. И вдруг Женька взяла и все испортила! Совершенно непонятно, зачем она все это сделала? Неужели действительно из ревности? Хоть она и уверяла, что заботится о Нике, ее поведение вовсе не походило на добрые побуждения, скорее – на зависть. С другой стороны, Женька не такая, она всегда искренне желала Нике добра. В свое время она даже пыталась знакомить ее со своими приятелями, и не ее вина, что из этих попыток так ничего и не получилось.

«А что, если Женька во всем права? – внезапно подумала Ника, и сердце ее сжалось от страха. – Вдруг Юрий действительно не для меня и я быстро в нем разочаруюсь? А Иван – тот, скорее всего, быстро разочаруется во мне. Может, Женька более прозорливая, чем я? Она сразу догадалась, что ничего хорошего из моих новых знакомств не получится, и хотела меня предостеречь? С другой стороны, нельзя же до такой степени сомневаться в людях. Зачем заранее предполагать плохое? А вдруг оно вовсе не случится?»

Честно говоря, самой Нике как раз было свойственно всегда предполагать самое худшее. И не потому, что по натуре она была пессимисткой, а потому, что панически боялась несбывшихся ожиданий. Она суеверно полагала, что чем больше ты веришь в удачу, тем вернее судьба покажет тебе кукиш. Однако теперь, когда она услышала примерно такие же рассуждения от Евгении, ей категорически не захотелось с ними соглашаться.

«Да нет же! Юрий отличный парень, – продолжала рассуждать Ника, – свойский, добрый, а если и впрямь немного простоват, то ничего страшного – я ведь тоже не дворянского происхождения. А Иван? Умный, интеллигентный и сказочно обаятельный. Почему это я не могу ему понравиться? Я умею хорошо выглядеть, а сегодня и вообще была чудо как хороша. Чем я хуже пресловутых фирменных красоток, которые весь вечер мерили меня изучающими, критическими и скептическими взглядами? Вероятно, я даже лучше, коли Иван выбрал именно меня. Ему со мной интересно, нам есть о чем поговорить…»

Как будто откликаясь на ее мысли, зазвонил лежавший рядом с ней на диване мобильник. Нике совершенно точно не хотелось ни с кем общаться, поэтому отвечать она не стала. Бодрая музыка Бородина прервалась, но через минуту заиграла снова, и Ника, не выдержав, перевела взгляд на экранчик – на нем светилось имя «Иван». Она, конечно же, надеялась, что он будет звонить, но к разговору с ним была не готова, поэтому снова не ответила. Только когда Иван прислал ей выразительную эсэмэску «Ты где? Я волнуюсь!!!!!!», Ника сдалась. Она сама позвонила ему и сообщила, что у нее началась жестокая мигрень, поэтому она уехала пораньше. По голосу она слышала, что Иван здорово обижен, и была готова к тому, что он сейчас распрощается с ней навсегда. Но ничего такого не случилось: немного попеняв ей за то, что даже не попрощалась, он пообещал позвонить завтра и договориться о встрече.