Шопоголик и брачные узы - Кинселла Софи

Алисия Биллингтон.

Алисия — длинноногая стерва.

Я встречаюсь с ней взглядом — и меня словно электрическим током шибает. Больше года я не видела Алисию Биллингтон. Мне следовало с этим справиться. Но будто и не было этого года. Воспоминания все так же остры и горьки. О том, что она сделала со мной. О том, что она пыталась сделать с Люком.

Алисия взирает на меня все с тем же начальственным видом, к какому она приноровилась, будучи специалистом по связям с общественностью, когда я подвизалась в качестве репортера-новичка. И как я ни убеждаю себя, что значительно выросла с тех пор, что теперь я — сильная женщина с успешной карьерой и мне ничего не нужно доказывать, все равно чувствую, как внутри что-то сжимается, а ноги начинают трястись.

Я превращаюсь в нескладную девочку, простушку, не знающую, что сказать.

— Ребекка! — вскрикивает Алисия так, словно мой вид изрядно развеселил ее. — Кто бы мог подумать!

— Привет, Алисия! — Я заставляю себя вежливо улыбнуться. — Как дела?

— Я, конечно, слышала, что ты прислуживаешь в магазине, но полагала, что это просто шутка. — Алисия усмехается. — А оказывается… Что ж, это разумно.

«Я не „прислуживаю в магазине“! — хочется прокричать в ярости. — Я персональный закупщик! Это профессия, требующая мастерства! Я помогаю людям!»

— И ты все еще с Люком, как я понимаю? — Алисия окидывает меня издевательски-озабоченным взглядом. — Как его фирма? Встала наконец на ноги? Помнится, у них были нелегкие времена.

Невероятно! Это же она пыталась свалить Люка, разорить его фирму. Это же она устроила настоящий заговор, организовала конкурирующую фирму, обманом увела к себе клиента Люка. Это она прогорела и потеряла все деньги своего дружка!

И вот на тебе — держится как победительница.

Я несколько раз сглатываю, подыскивая разящий и остроумный ответ. Однако в голову, как назло, не приходит ни одного подходящего слова.

— Я теперь живу в Нью-Йорке, — беззаботно сообщает Алисия. — Так что, полагаю, мы снова будем видеться часто. Может, продашь мне пару туфель. — И, одарив меня барственной улыбкой, забрасывает через плечо ремешок сумочки от «Шанель» и выплывает из отдела.

После ее ухода повисает тишина.

— Это что было? — произносит наконец Лорел. Я даже не заметила, как она, полуодетая, вышла из примерочной.

— Это была… Алисия — длинноногая стерва, — бормочу я, все еще пребывая в ошарашенном состоянии.

— Скорее, Алисия — Сука Толстозадая, — замечает Лорел. — Всегда говорила: сучек, хуже английских, не сыскать. — Она обнимает меня. — Не переживай. Она явно ревнует.

— Спасибо. — Я тру лицо, стараясь отогнать видение. Но, честно говоря, я все еще в шоке. Не ожидала, что снова доведется столкнуться с Алисией ей.

— Бекки, мне так жаль, — говорит Эрин, когда Лорел скрывается в примерочной. — Я понятия не имела, что вы с Алисией знакомы!

— А я понятия не имела, что она твоя клиентка!

— Она редко заглядывает. — Эрин кривится. — В жизни не встречала таких дерганых. Так что между вами произошло?

«Да ничего особенного, — хочется мне сказать. — Просто размазала меня в бульварных газетах, да чуть не уничтожила карьеру Люка, да и вообще с самой нашей первой встречи держалась со мной как последняя гадина. Сущие пустяки».

— Так, приключилась одна история, — выдавливаю я наконец.

— Знаешь, что она тоже помолвлена? С Питером Блейком. Очень состоятельный тип.

— Погоди. — Я морщу лоб. — Я думала, она еще в прошлом году вышла замуж. За того англичанина, Эда… как там его…

— Так и было. Только ни фига у нее не вышло. Ты что, не слышала эту историю? — В отделе появляются две покупательницы, и Эрин понижает голос: — Уже сыграли свадьбу, идет прием — и вдруг заявляется Питер Блейк с какой-то дамочкой. Алисия и знать его не знала, но как только выяснила, кто это такой, мигом на него глаз положила. Начала болтать с ним, то да се, но Алисия-то уже замужем! — Глаза Эрин искрятся от смеха. — И тут она прямиком топает к священнику и заявляет, что желает аннулировать брак.

— Что?

— Желает аннулировать брак! На собственном свадебном приеме! Раз, говорит, брак еще не завершился половыми отношениями, он не считается. — У Эрин вырывается смешок. — Ты представляешь?

Я невольно хмыкаю.

— Если речь об Алисии, еще как представляю.

— Она из тех, кто всегда получает то, чего хочет. Свадьба у них планируется грандиозная. Но Алисия совсем озверела. Чуть ли не силой заставила шафера сделать пластическую операцию — не устроила, видите ли, форма его носа, перетрясла всех цветочников в Нью-Йорке… У свадебного распорядителя крыша едет! А у тебя кто распорядитель?

— Моя мама, — отвечаю я — и глаза у Эрин лезут на лоб.

— Твоя мама — свадебный распорядитель? А я и не знала!

— Да нет, ты что! — Я хихикаю, немного придя в себя. — Моя мама организует только нашу свадьбу.

— Понятно. Что ж, так, пожалуй, и легче. Ты можешь оставаться в стороне.

— Ну да. Ты только сплюнь! — И мы обе смеемся.

В «Ла Гулу» я вхожу ровно в час, но Элинор еще нет. Меня провожают к столику, и я потягиваю минералку, дожидаясь мать Люка. В этот час здесь полно народу — главным образом принаряженные дамочки. Они трещат без умолку, сверкают дорогущими зубами и украшениями, а я подслушиваю без зазрения совести. За соседним столиком особа с густо подведенными глазами и с массивной брошью возмущенно вещает:

— В наши дни обставить квартиру меньше чем за сотню тысяч долларов просто невозможно!

— Я — человек, между прочим! Именно так я и заявила Эдгару, — рассказывает рыжеволосая девица с другой стороны. Ее приятельница жует сельдерей и сверлит ее горящим, алчным взором.

— Ну а он что?

— Одна комната — тридцать тысяч!

— Он сказал: «Хиллари…»

— Ребекка?

Вот досада, так и не узнаю, что сказал Эдгар. Элинор сегодня в кремовом жакете с крупными черными пуговицами и с сумочкой в тон. К моему изумлению, она не одна. У ее спутницы каштановые волосы, темно-синий костюм и большая сумка.

— Ребекка, позвольте представить Робин де Бендерн, — говорит Элинор. — Она лучший свадебный распорядитель в Нью-Йорке.

Что за черт?

— О… Здравствуйте…

— Ребекка, — Робин берет в ладони мои руки и внимательно заглядывает мне в глаза, — наконец мы увиделись. Я так рада нашей встрече. Так рада!

— Я тоже, — мямлю я, судорожно напрягая мозги. Разве Элинор заикалась о встрече со свадебным распорядителем? Мне что, полагается быть в курсе?

— Такое прелестное лицо! — восхищается Робин, по-прежнему тиская мои руки.

На вид Робин лет сорок; у нее безупречный макияж, орехово-карие глаза, чуть выпирающие скулы, широкая улыбка открывает ряд превосходных зубов. Энтузиазм Робин заразителен. Она отступает на шаг и окидывает меня одобрительным взглядом.