Золотой мираж - Майкл Джудит

— Когда это было? — прошептал он, наклонившись к ней.

— Не знаю, — ответила Клер; как раз ее саму интересовало. Когда, в длинной череде приключений, о которых им время от времени повествовала Ханна — любовь в круизе, и другой роман, подольше, с магнатом-владельцем конторы по недвижимости, ее работа официанткой и вышибалой, потеря дочери, путешествие в Африку и учительство в Сент-Луисе — когда она забиралась почти до Сингапура, по крайней мере так далеко, чтобы слать своей дочке специальные бандероли с едой и подарками, рассказами и поэмами?

— Я не думаю, что это вообще было, — прошептала Клер Алексу. — Я думаю, она это сочинила, чтобы утешить Эмму. Она всегда утешает нас, когда мы в несчастьи.

— А что тогда с остальными историями? — поинтересовался Алекс.

— Не знаю. Она рассказывает их с такими живописными подробностями и такой горячностью… а смерть дочери! Никто не может такое сочинить, и даже она.

На губах Алекса появилась легкая улыбка:

— Но во всех них есть мораль. Клер медленно кивнула:

— Она преподносит их нам, как особый дар, и мы пользуемся ими каждый по-своему, себе в помощь. — Она все еще глядела на Ханну, чье живое, морщинистое лицо было обращено к Эмме, на нем были любовь и смех, когда она разворачивала разные истории, которые будут происходить с ними в Нью-Йорке.

Через какое-то время Клер взглянула на Алекса и улыбнулась:

— Неважно, подлинные они или нет. Я никогда ее об этом не спрашивала. Добрые феи делают то, что они должны делать, так, как они могут, и нам не следует их допрашивать. А когда их работа закончена, они уходят куда-то еще, где есть в них нужда. Совсем как с Ханной.

Алекс хихикнул:

— Я помню, когда ты объявила мне, что она ваша добрая фея. Я подумал, какая очаровательная фантазия. Но если кто-то и соответствует фантазиям, то она. А ты когда-нибудь говорила Ханне, что ты о ней думаешь?

— Да. Я думаю, ее это не удивило. Ты понимаешь, когда она впервые пришла к нам, то сказала, что она моя двоюродная сестра, и мы… — Клер остановилась, и между глаз появилась морщинка.

— Ты думаешь, она действительно тебе сестра?

— Не знаю. Какая разница? Но если у нее когда-нибудь появятся потомки, то я их усыновлю.

Алекс рассмеялся. Ханна посмотрела в их сторону. Ее ясные глаза надолго соприкоснулись с их взглядами.

— Я вас всех люблю, — сказала она. — Никого в мире я не люблю больше, чем это семейство. И когда доходит до такого, то ведь это единственное, что считается, правда?

— Любовь и здоровье, — сказала Джина.

— И деньги, — прибавила Роз сухо. — Если любовь и здоровье на первом месте, то деньги должны быть на втором.

— Не знаю, — сказала Клер. — Я думаю, и денег бывает слишком много.

— Только когда люди становятся беззаботными, — сказал Алекс. — Вся беда во владении большими деньгами — это то, что тогда слишком легко забывается, какой суровой бывает жизнь.

— Ты имеешь в виду, что в мире многие голодают? — спросила Ханна. — Мы этого никогда не забывали — давали деньги разным группам, организациям и просто людям. Как Мортонам, например, я уверена, что Клер тебе про них рассказывала. Мы поддерживаем с ними связь, лейкемия у их маленького сына понемногу излечивается, ему лучше. Они даже выплатили небольшую сумму обратно.

— Я думаю, Алекс говорит о том, что легко забыть, как люди могут причинить боль другим, — сказала Клер.

Ее ладонь была в его руке, и Алекс сжал ее покрепче.

— Они забывают, как упорно надо развивать взаимоотношения с другими людьми, защищая тех, кто к нам добр и отличая тех, кто — нет. Получив достаточно денег, слишком многие начинают считать, будто сами деньги своим весом, изобилием и важностью могут все излечить. Если у них плохие отношения с кем-то, то якобы они смогут купить способ их исправить. Если они хорошие, то им не стоит даже заботиться об этом, потому что деньги поддерживают их таковыми.

— Но очень часто это так и есть, — сказала Роз.

— Однако это не сохранило твой брак, — сказала Ханна.

— Да, они не всегда срабатывают, но ты ведь не можешь просто сказать, что деньги не важны, это совсем не так.

— Но важны для чего? — спросил Алекс. — Деньги делают только одно благое дело: они копят нам собственность. Это ведь все равно, что подкупать Богов — дать им достаточно, и они сделают гак, что жизнь снова станет прекрасной.

Роз покачала головой:

— Деньги покупают свободу. Ты не свободен, если вынужден тратить все свое время на то, чтобы раздобыть денег, чтобы протянуть от сегодня до завтра.