Под созвездием любви - Мэй Сандра

Морт провел практически бессонную ночь, не выспался, поэтому утром понял, что не в силах притворяться, будто ничего не происходит. Прогулка с Арбетнотом была заменена на прогулку под парусом — а в подобные путешествия он всегда выходил в одиночестве, ибо почтенный дворецкий океан не любил и яхты побаивался.

Зато Морт очень любил подобные прогулки. Эфемерное чувство свободы охватывало его, когда вокруг расстилался лишь бирюзовый океан, а маленький Остров оставался позади. Морт плыл — и представлял, что на Земле больше нет ни единого человека. Он один. Он свободен. Он… невиновен.

В океане отпускала головная боль. Призраки прошлого не тревожили его более. В океане он был снова самим собой, прежним, здоровым и полным сил молодым человеком двадцати девяти лет…

Сегодня все было иначе, и Морт догадывался почему. Причина крылась в девице, выловленной им из океана. В Дженнифер Аргайл.

Начать с того, что и в субботу, и в воскресенье Морт чувствовал себя не в своей тарелке. Как будто его застали голым в собственной ванной. Четыре года добровольного затворничества на Острове не успокоили боль, но принесли определенное чувство безопасности и покоя — хотя бы отчасти. Появление незнакомки грозило этому хрупкому миру разрушением. Дженнифер Аргайл, чужая невеста, сбежавшая с собственной свадьбы и выброшенная океаном на этот белоснежный берег, была приветом из большого мира — и напоминанием: ты не сможешь спрятаться, Риджвуд! Мир слишком мал, чтобы в нем нашлось надежное убежище для таких, как ты.

О том, чтобы самому отвезти девушку в Тампу, не могло быть и речи. В порту надо регистрироваться, его внесут в компьютер… Морт прекрасно знал возможности современной техники. Достаточно один раз расплатиться в супермаркете кредитной карточкой — и на другом конце света узнают, где ты находишься. Возможно, все это — плод его больного, как ни крути, воображения. Возможно, его никто и не ищет. В принципе чисто формально его отпустили даже не под залог, а «за отсутствием состава преступления», но ведь дело не закрыто, а убийца не найден. Судя по газетам, по крайней мере.

Он не ареста боялся, он боялся чужого грязного любопытства. Дело было громким — газетчики шли по его следу, словно ищейки. Если дать им сейчас хоть малейший шанс — они налетят на Остров, словно воронье.

Морт вспомнил, с какими предосторожностями пробирались сюда, в Штаты, к нему, верные Арбетнот и миссис Соммерс. С их стороны это подвиг — бросить тихий Сомерсетшир, пересечь Атлантику и поселиться на крошечном клочке суши, чтобы скрасить жизнь своего несчастного и почти безумного хозяина… А четыре года назад он был именно безумен.

Мортимер Риджвуд никогда не был трусом и потому смело смотрел правде в глаза: три месяца на больничной койке, ретроградная амнезия, головные боли как последствие травмы, лечение мощнейшими анальгетиками и седативными средствами, заключение под стражу и тюремный госпиталь, бесконечные допросы, расшатанные нервы, отчаяние… Не правда ли, отличные составляющие безумия?

Арбетнот не узнал его по приезде, а миссис Соммерс заплакала и обругала американских полицейских очень нехорошими гэльскими словами. Потом эти двое навещали его каждый день, потом, когда Морта уже выпустили, не подпускали к нему газетчиков и выкармливали буквально с ложечки, а потом — потом они все втроем приехали на Остров.

Больше всего ему помог дом. То есть его строительство. Морт и Арбетнот все делали своими руками, это был тяжелейший физический труд, зато после целого дня такого труда он стал засыпать без снотворного и спать без сновидений. В результате за те десять месяцев, которые длилось строительство, Морт, как ни парадоксально, отоспался, физически окреп и начал понемногу возвращаться к жизни. То, что эта жизнь никогда не будет прежней, он понимал, однако надеялся, что новая придется ему по душе…

Так и было — ровно до субботнего утра, когда на белом песке обнаружилась бесчувственная девица в мокром подвенечном платье и порванной фате на черных кудрях.

Морт вспомнил вчерашнюю ночь и невольно усмехнулся. Ужасно смешная она была в этом безразмерном балахоне с кружавчиками. А еще — задиристая, словно воробей, которого загнали в угол комнаты, а он чирикает, топорщит угрожающе мокрые перышки, а сердчишко бьется сильно-сильно, того и гляди, разорвется от страха… Маленький, смелый воробей.

Наверное, в другой жизни он влюбился бы в Дженнифер Аргайл. Собственно, он и сейчас в нее влюбился, с первого взгляда, но это не имеет значения, потому что невозможно в принципе. Через три месяца, измотав ему остатки нервов и возненавидев его, она навсегда исчезнет из его жизни, а Мортимеру Риджвуду придется вновь заниматься аутотренингом… и принимать холодный душ, бром и настойки миссис Соммерс. Потому что, как бы ни был истощен его рассудок, тело Мортимера Риджвуда было телом молодого, полного сил мужчины. Оно реагировало на мисс Аргайл так, как и должно было реагировать.