Буря в раю - Кауфман Донна

Эйприл, пораженная силой его желания, смогла только улыбнуться, но тут же, подавив улыбку, кивнула. Джек повернулся и пошел, почти побежал прочь, пересекая лужайку широкими шагами.

Эйприл отвернулась и постаралась изгнать из памяти горящие зеленые глаза. Ей нужно подумать о том, что только что произошло. Черт возьми, она сама чуть не предложила себя мужчине! Она должна быть в ужасе от своего поведения, однако самое странное, что Эйприл не чувствовала не то что ужаса, но самого легкого смущения. Казалось, все шло так, как и должно быть.

В жизни Эйприл не раз случалось проявлять инициативу. По работе ей требовались и напор, и деловая хватка, и даже немалая доля агрессивности. Но то в работе… А в личной жизни с ней никогда еще не случалось ничего подобного. После истории с Маркхемом, Эйприл долгое время избегала любых близких отношений. Постепенно она научилась вновь доверять людям, но к этому времени гостиница захватила все ее мысли. Потому-то ее так поразила собственная неожиданная реакция на Джека.

По лицу Эйприл медленно расплылась улыбка. Джек хочет собраться с духом и привести в порядок мысли и чувства. Что ж, его можно понять. У Эйприл не было в этом деле большого опыта, но еще в тот далекий день, решившись выдвинуть обвинение против Маркхема, она поклялась себе, что никогда не позволит партнеру взять над собой верх. В любви обе стороны должны быть равны. Иначе это слишком опасно.

Опасно? Но как же еще назвать Джека, если не «опасным»? Спокойный, уверенный в себе, дьявольски сексуальный… Однако Эйприл не могла не заметить, как реагировал Джек на нее. Вот тут его никак нельзя было назвать спокойным!

От одной этой мысли у нее сладко заныло в груди.

Джек вставил карточку-ключ в замочную скважину и, распахнув дверь, направился прямо на кухню. Там заглянул в корзинку с едой – проверить, не забыл ли чего. Нет, все было на месте. Поставив плетеную корзинку на стол, он вернулся в комнату, несколько раз прошелся до окна и обратно и в изнеможении рухнул на диван.

Джек был в полном смятении. Как ни старался, он не мог совместить две стороны личности Эйприл в единый образ. Одна Эйприл, испуганная и смятенная, два дня назад едва не рыдала у него на плече; другая, гордая и уверенная в себе, целовалась с ним минуту назад. Которая же из них настоящая?

Он и раньше-то не понимал, что делать. Эйприл вызывала в нем странные чувства, не привычные и пугающие: ему хотелось защищать и утешать ее. У него сердце сжималось при мысли, что гложет эту прекрасную женщину изнутри. Джек обходился с Эйприл, словно с драгоценной фарфоровой вазой, боясь спугнуть ее одним неловким словом или движением. И вдруг она сама практически бросается к нему на шею посреди гостиничного комплекса, на глазах у всех, кому придет охота полюбопытствовать!

Джек со стоном откинул голову на спинку дивана.

– Ах, женщины, женщины, кто вас поймет! – Помолчав, он открыл глаза и уставился в потолок. – Ну, Франклин, ты мне за это ответишь!

– А при чем тут Франклин?

Джек вздернул голову. На пороге стояла Эйприл.

– Как ты вошла?.. Ах да, глупый вопрос, – добавил он, увидев у нее в руке служебный ключ.

Неприятное чувство охватило Джека, когда он понял, что она услышала его мысли вслух. – Присаживайся.

В ответ на это не слишком вежливое приглашение Эйприл иронически приподняла бровь, но села в кресло напротив него. Очень красноречиво.

Джек улыбнулся. Похоже, ее дерзость испарилась вместе с желанием. Ну и слава богу. Ему привычнее общаться с робкой Эйприл, какой он знал ее до сих пор.

– Расскажите мне в конце концов об этом Франклине.

– Нечего рассказывать, – рассеянно ответил Джек.

Все внимание его было поглощено солнечными лучами, играющими в ее волосах. Он невольно задумался о том, с какой подсветкой лучше было бы делать фотографии, но тут же решил, что Эйприл Морган можно снимать и вовсе без света. Она сама освещает все вокруг.

– Помнится, при нашей первой встрече ты ругал его на чем свет стоит. Это он отправил тебя в отпуск?

Джек с трудом заставил себя вернуться к разговору. «Умница, начинает с ничего не значащей болтовни», – заметил он про себя, развалившись на диване и небрежно кладя ноги на кофейный столик. Эта поза не уменьшила ею напряжения, но помогла хотя бы притвориться беззаботным.

Пусть разговор и был исключительно светским, но низкий, немного хрипловатый голос Эйприл ни на секунду не позволял Джеку забыть, что в соседней комнате у него стоит королевских размеров кровать.