Слушая тишину - Мэй Сандра

Впервые за много дней ее сморил абсолютно безмятежный сон, без сновидений и кошмаров, без голосов и Тьмы…

Негромкий скрежет. Металлический щелчок. Скрип. Мягкие и легкие шаги.

Во сне пришла спокойная и умиротворяющая мысль — это идет смерть. На мягких, нежных лапах.

Скрип все ближе, почти неслышный, мягкие шаги неотвратимы, совсем рядом качнулся воздух — парадокс, но слышащий человек этого бы не почувствовал. Сэнди Кроуфорд, в течение двадцати лет не слышавшая ничего, — почувствовала.

Она открыла глаза ровно в тот момент, когда прямо над ней из темноты появилась Тьма. Сэнди рванулась прочь, но Тьма неожиданно схватила ее, швырнула на пол и обрушилась сверху, вышибая воздух из легких, выжигая разум животным ужасом и осознанием собственной правоты: это — смерть!

Дону понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять: патрульный полицейский Сэм не просто заснул за рулем. У находящихся в сознании людей голова так не свешивается на грудь. В следующий миг он увидел приоткрытую входную дверь. После этого нормальное время закончилось.

«Потанцуем, джентльмены?»

Не верьте, когда вам говорят: спецназ — это элита армии.

Элита — это мозги, это стратегический гений, это дохлые на вид очкарики, умеющие просчитывать любую партию на сто ходов вперед. Элита — это поражающее воображение оружие нового поколения, подчиняющееся приказам микрочипа величиной с кончик девичьей ресницы и способное поразить цель на другой стороне земного шара с точностью до десяти сантиметров. Элита — это полководец, свято верящий древней аксиоме: лучший бой — тот, который не состоялся…

Спецназ — не элита. Спецназ — это мясо, кровь, пот и боль. Спецназ — это последний довод бессильного. Когда отказывает техника, зависают компьютеры, заклинивает суперсекретную пушку — тогда вперед идет спецназ.

Микрочип эти парни не узнают в лицо, даже будь он размером с корову. Насчет стратегии… в спецназе с этим просто: приказ — взять объект под контроль. Потанцуем, джентльмены?

Именно так говорил сержант Харди на военной базе Форт-Брагг, готовя из двух десятков молодых здоровенных парней настоящих бойцов.

Оружие он им выдал только через полгода изнурительных тренировок. Оружие — обычный нож.

Вы сами — самое страшное оружие, говорил сержант Харди. Нож можно потерять во время марш-броска, автомат заклинит в самый неподходящий момент, подкрепления не будет, и авиация не сможет вылететь из-за плохой погоды. Вы — не они. Вы должны быть готовы всегда. Потанцуем, джентльмены? И они танцевали.

Ох, каким хорошим учителем танцев был сержант Харди!

Машина для убийства по имени Дон Каллахан снесла дверь собственного дома, взлетела по лестнице на второй этаж, выбила дверь спальни и практически успела схватить за шиворот метнувшуюся к окну тень… за четыре с половиной секунды. У сержанта Харди это считалось хорошим, но отнюдь не лучшим результатом. Это так, к слову.

Тень со звоном и треском вылетела за окно, унося с собой часть рамы, а Дон Каллахан уже склонился над Сэнди Кроуфорд, скорчившейся на полу и хватающей ртом воздух.

Сэнди сидела, уставившись в одну точку, и раскачивалась из стороны в сторону, поглаживая свое горло. На этом самом горле явственно проступали синяки, и Дон Каллахан мысленно взвыл от ярости и пообещал сбежавшему ночному гостю все кары небесные и земные.

Когда в спальне он попытался поднять ее с пола, Сэнди вскрикнула и забилась в его руках, словно птица. Он пытался успокоить ее, но адреналин все еще бушевал в крови, и хриплый звериный рык, вырывавшийся из его горла, только пугал Сэнди.

Теперь они сидели внизу, в гостиной, а в разоренной гостевой спальне уже сновали деловитые эксперты, и лужайка перед домом была уютно освещена красно-синими сполохами проблесковых маячков патрульных машин.

Сэнди вдруг сильно и протяжно всхлипнула, и тогда Дон поднялся, пересел к ней на диван, сгреб ее в охапку и крепко-крепко прижал к себе.

— Не надо, маленькая. Все! Все закончилось. Не бойся, хорошая моя.

Она вскинула на него отчаянные, кажущиеся черными из-за расширенных зрачков глаза, простонала — и Дон снова с силой притянул ее к себе.

— Дыши глубже, эй! Дыши. Хочешь — плачь. Кричи. Ударь меня, я все равно придурок.

— Н-нет…

— Да! Не важно. Дыши глубже. Тебе больно? Горло? Он тебя… он тебе сделал больно?