Штамп Гименея - Веденская Татьяна

О том, что я слегка исказила действительность, я, естественно, умолчала.

Глава 6

Блат – лучшее, что только можно себе представить

Циник цинику друг, товарищ и брат, потому что в этом романтичном мире так трудно найти родственную душу, которой, так же как и тебе, не хочется ни за что отвечать. Борис, несмотря на свои постоянные напоминания о том, что я для него не более чем случайный прохожий, стал с завидной регулярностью позванивать мне домой. И даже на мобильный, на который он положил каких-никаких денег.

– Мне так неудобно, – врала я, потому что неудобно мне было как раз без мобильника. А с ним было очень даже удобно. Мой тариф позволял мне часами трепаться о любой ерунде, не платя за это ни цента, но для этого надо было регулярно, раз в месяц вносить на счет абонентскую плату.

– Зато мне гораздо удобнее, – возражал Борис и голосом старичка передразнивал моих предков. – А то когда ты треплешься дома под пристальными взорами родни, мне так и кажется, что скоро тебя спросят: «Ну когда же ты нас с ним познакомишь?»

– А что, ведь у нас чисто дружеские отношения? – не задумываясь, ответила я.

Борис замолчал. Потом откашлялся и спросил:

– С чего ты взяла?

– А разве нет? – удивилась я. Потому что я знала, что такое любовь. Я – стреляный воробей. Любовь – это когда тебя хватают за коленки. Или хотя бы на них пялятся и делают недвусмысленные намеки. Борис же, по ощущениям, меня как женщину игнорировал. Обидно, черт возьми. Иногда мне казалось, что с помощью меня он борется со сплином.

– Уверяю, у меня исключительно потребительские планы относительно тебя. Я тебя приручу, а потом буду пользоваться, – сказал он.

Однако сказал это так, что я сразу захотела ответить, что я уже вполне приручена, а за его глаза, плечи и фигуру, как у Рассела Кроу, готова заранее простить любые негодяйства. Тем более что он и правда никогда ничего мне не обещал. Правда, ничего этого я не сказала, а даже, наоборот, сочла необходимым оскорбиться.

– Всегда знала, что ты подонок, однозначно, – сказала я.

Мне показалось, или в его голосе действительно мелькнуло удовольствие? Неужели же ему так сильно хочется выглядеть в глазах других негодяем. Интересно, почему?

– Я, собственно, зачем звоню. Мне тут надоело, что ты вечно без денег и вечно в поиске работы. Я подумал, что связи для того и нужны, чтобы ими пользоваться.

– И что? – заинтересовалась я.

– Решил поговорить о тебе с некоторыми из своих коллег. Уж ты точно будешь не хуже, чем многие наши бездарные клуши в пресс-центре, – сразил меня своим банальным представлением о моей сложной творческой личности Борис. Я бы не хотела, чтобы он сравнивал меня с какими-то клушами из пресс-центра.

– Я одаренная клуша! – заявила я.

Он поперхнулся и ощутимо с трудом подавил смешок.

– Тогда будь добра приезжай завтра на улицу Академика Королева, в телекомпанию НТВП. Я выпишу на тебя пропуск, – сказал Борис.

Я замерла. Дело в том, что до сих пор я не знала о нем практически ничего, кроме того, что ему тридцать пять лет, что не был женат и что у него дорогая обувь и одежда. Ах да, и еще пес неопределенно-лохматой породы.

– А это что, ты там работаешь? – спросила я, втайне трепеща от мысли, что мой герой (а я уже, чего там греха таить, видела его как кладезь разнообразных достоинств) – телевизионная звезда, которая до сих пор каким-то образом осталась вне зоны моего внимания. А что, я же очень мало смотрю телевизор. И НТВП у меня нет.

– Работаю. Но не спеши подключать фантазию. Я всего лишь начальник отдела по закупке оборудования. Чистый тупой бизнес и никакой романтики. И тебя хочу туда пристроить, чтобы было удобнее с тобой болтать, когда мне станет скучно, – выдал Борис, постаравшись вложить в голос максимум строгости и отчужденности.

Но мне было все равно. Во-первых, для меня главное не ингредиенты, а эффект. То есть – получить работу с приличной для такой девушки, как я, зарплатой. Во-вторых, важно, что я теперь по-любому буду ближе к нему. А в-третьих, если бы к вам пришли и сказали самым трагическим тоном, который вы только можете себе вообразить: «Вы выиграли миллион долларов. Соболезнуем», – вы бы огорчились?

– Куда и когда мне идти? К тебе?

– Нет. Ко мне не надо. Иди в пресс-службу, это на третьем этаже. Скажешь, что ты от Бориса по поводу работы архивариуса. Все поняла? Улицы не перепутаешь? – строго спросил он.

– А тебя? Тебя там увидеть нельзя? – на всякий случай спросила я, хотя, зная Бориса, могла предположить, что он мне скажет: я на работе слишком занят, мне на работе не до глупостей, не доставай меня, а то я убегу.