Спящая красавица - Майкл Джудит

– Хорошо, о'кей, вернемся к этому, – сказал один из репортеров. – Как вы себя чувствуете, лишившись этих денег? Вам придется сменить в какой-то степени образ жизни, не так ли?

Винс ответил на это смешным анекдотом о том, как отец учил его уверенности в себе, когда он был мальчишкой, взяв его на охоту в Тамарак. Он никогда не охотился, и Итан тоже, но репортеры записали это: хороший человечный интерес. Он отвечал на их вопросы ровно тридцать минут, а потом повернулся к выходу.

– Ну все, достаточно. Я больше не могу говорить о самом себе. Только если вы не захотите спросить меня о моей работе в комитете или о счетах, которые я подписываю на благотворительные цели.

– Однако, мало кто смог бы последовать такому жесткому примеру, сенатор. Если вы передумаете насчет Белого дома, то на голову обойдете остальных уже на старте, вас трудно будет победить.

– Я сделал это не для того, чтобы обойти всех на старте. Я это сделал, потому что моя семья нуждалась в помощи, и я, благодарение Богу, был в состоянии оказать ее. Поэтому я чувствую сейчас такое удовлетворение. Хотя, должен признаться, я никогда не возражал против дружелюбной прессы.

Он улыбнулся, когда они одобрительно засмеялись, а потом снова стоял на возвышении словно в ореоле солнечного света, наблюдая, как они уходят. Это был величайший триумф, и Винс нес его, как корону, а в это время ярость разъедала его изнутри, и сверкающий образ Белого дома дразнил издалека будто огни гавани, которые он видел тогда в окно и ошибочно принял их за звезды.

Некоторые репортеры подошли к нему, покидая комнату, и сенатор сошел с возвышения, чтобы пожать им руки.

– Рад видеть вас, – сказал он им. – Надеюсь, до ноября мы еще часто будем встречаться.

– Я надеюсь, вы передумаете насчет Белого дома, – сказал последний репортер, обозреватель «Денвер Пост». – Нам нужны такие люди, как вы. Скажу одно: ваше переизбрание этой осенью – дело решенное; все это знают.

Затем они ушли. Кроме Сары. Она стояла в конце комнаты, сжимая в руках свой блокнот, не спуская глаз с Винса.

– Привет, – тепло приветствовал ее Винс. – Рад снова видеть тебя. «Роки Маунтин Ньюс» перевела тебя в Вашингтон?

– Нет, я хотела бы, чтобы так было. Я приехала сама, сенатор. Не верится, что кто-то может совершить такой удивительный поступок; вы ведь знаете, сколько вокруг говорят о жадности и эгоизме, а тут я прочла о вас, помните, вы беседовали со мной в Денвере недели две тому назад...

– Помню. Я еще сказал, что мне понравилось наше интервью.

Она вспыхнула.

– Прошу прощения за тот вопрос, я не знала, что он расстроит вас.

– Он не расстроил меня, – мягко ответил Винс. – Я просто удивился. Почему ты спросила об этом?

– Ну, все, что касается вашей семьи, мне было интересно узнать... Могу я спросить вас кое о чем?

– Конечно, – сказал Винс, и они сели на откидные стулья.

Сара открыла блокнот на чистой странице.

– Если ваша семья попросит вас о помощи, станете ли вы давать им советы или когда-нибудь вернетесь и будете снова работать вместе со своими родственниками?

– Нет, – резко ответил Винс. Потом постарался смягчить. – Сенаторы не занимаются бизнесом, Сара, даже в своей собственной семье.

– Да, конечно, я знаю, но когда-нибудь вы можете решить вернуться к ним, разве не так? Я хочу сказать, после того, как вы продали свои акции в «Четем Девелопмент» перед отъездом в Денвер...

Винс нахмурился.

– Откуда тебе это известно?

– Это было в одном из старых номеров «Роки Маунтин Ньюс». Это составило ваш стартовый капитал для основания «Лейк Форест Девелопмент» и строительства вашего первого торгового центра. Я покопалась в старых газетах и прочла все об этом. Ваш партнер рассказал репортеру, что начинали вы в Чикаго, а потом продали свои акции, вернув их семейной компании, потому что хотели основать собственную компанию. Я подумала, замечательно было сделать это по своей воле. А теперь, когда вы совершили такой невероятный поступок для блага семьи, они могли бы попросить вас вернуться и, может быть, отказаться от выдвижения своей кандидатуры на президентских выборах.

Винс слегка покачал головой.

– Прежде всего, Сара, я никогда не оставлял семью в полном смысле слова. И сейчас, отдав ей деньги, я сказал, что деньги принадлежат им, моим родным, так же, как и компании, а мое место здесь, в Сенате.

– А вы не были рассержены этим?

– Рассержен? – Винс пристально посмотрел на нее. – Почему ты думаешь, что я был рассержен?