Смятение - Стил Даниэла

Росарио как раз собирался сказать Полу, что сожалеет о гибели его жены, но, увидев Глэдис, промолчал. Он от души надеялся, что эта красивая блондинка — новая подружка Уорда.

Глэдис поднялась с Полом на его этаж. Он достал из сумки ключи. У него дрожали руки, и он не сразу справился с замком, но наконец раздался щелчок, и дверь отворилась. На пороге Пол замешкался, и Глэдис осторожно тронула его за рукав.

— Все будет хорошо, Пол, — сказала она негромко. Он через силу улыбнулся. Прежде чем перешагнуть порог собственной квартиры, он поставил на пол сумку и кейс и крепко обнял Глэдис.

— Мне кажется, это будет потруднее, чем я рассчитывал, — прошептал он.

— Может быть, и нет. — Глэдис ободряюще улыбнулась. — Во всяком случае, попробовать стоит…

Пол глубоко вздохнул. Глэдис была совсем рядом, точно так же, как она всегда была с ним на борту «Морской звезды». И ее лицо больше не казалось ему посторонним, отдельным от голоса, который он привык слушать, сидя в окружении ярких, южных звезд на темной, слегка покачивающейся палубе. Перед ним был живой, настоящий человек, на которого он привык полагаться.

Набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду. Пол поднял с пола вещи и решительно шагнул через порог. Он щелкнул выключателем и огляделся. В квартире никто не жил с самого сентября, но здесь царил идеальный, хотя и несколько искусственный порядок. Просторная прихожая, отделанная мореным дубом, украшенная множеством литографий и уставленная современными скульптурами самых разных цветов и размеров, походила на торговый зал закрытого на ночь антикварного магазина. Огромное зеркало на трельяже все еще было завешено темным газом. Пол, поспешно сорвав эту траурную драпировку, так и остался стоять, комкая ее в руках и не зная, что ему теперь с ней делать.

Не говоря ни слова, Глэдис взяла ткань у него из рук и, аккуратно сложив, убрала в ящик под зеркалом. Пол благодарно взглянул на нее и, сделав приглашающий жест, первым прошел в гостиную. Глэдис последовала за ним.

Гостиная была очень большой и красивой. Смесь антикварной и современной мебели. На стенах — подлинники Миро, Шагала, Поллока и каких-то других художников, которых Глэдис не знала. Все вместе выглядело довольно эклектично. По какой-то неведомой причине обстановка гостиной напомнила ей Седину. Впрочем, Глэдис довольно быстро убедилась, что вся квартира несла на себе отпечаток порывистой, увлекающейся личности своей бывшей владелицы. Повсюду Глэдис натыкалась на ее фотографии, взятые в основном с обложек книг, а над камином висел большой портрет. Увидев его, Пол застыл, словно загипнотизированный, и довольно долго не произносил ни слова.

— Я успел забыть, как она была красива! — произнес он наконец хриплым шепотом. — Но я постараюсь не думать об этом теперь…

Глэдис кивнула, зная, как трудно ему было оказаться в знакомой обстановке и снова увидеть Седину — хотя бы только на портрете. Но она знала так же, что ему необходимо через это пройти. Уберет он в конце концов портрет или оставит? Глэдис казалось, что портрет в какой-то степени властвует над всей комнатой, как, без сомнения, царила здесь Седина, когда была жива. Ее присутствие до сих пор ощущалось в воздухе, хотя в квартире уже слегка пахло нежилым.

Глэдис хотела что-то сказать, но Пол прошел в небольшую, смежную с гостиной комнату, служившую ему кабинетом. Там он поставил кейс на стол и включил уютную настольную лампу с зеленым абажуром.

Глэдис тоже вошла в кабинет, хотя ей начинало казаться, что она навязывает ему свое присутствие. Не зная, как ей быть, она решилась задать ему прямой вопрос.

— Может быть, мне лучше уйти? — негромко сказала она и увидела, как на лице его появилось разочарование, смешанное с обидой.

— Почему? — спросил Пол. — Разве ты не можешь побыть еще немножко?.. Или тебе пора возвращаться к детям?

Глэдис пожала плечами:

— В общем-то нет, я просто не хотела навязываться.

Лицо его чуть дрогнуло и на мгновение сделалось совершенно бесстрастным, но это выражение не могло обмануть Глэдис.

— Ты нужна мне, Глэдис… С тобой мне гораздо легче, — проговорил он и добавил после небольшой паузы:

— Может быть, ты хочешь чего-нибудь выпить? Глэдис покачала головой.

— Мне нельзя. Ведь мне еще возвращаться в Уэстпорт.

— Ужасно не хочется отпускать тебя одну! — заявил он, с размаху садясь на обитую темно-лиловым бархатом козетку, стоявшую напротив еще одного, несколько меньшего по размерам камина. Над камином висел эскиз кисти Ренуара в массивной золоченой раме.