У меня есть твой номер - Кинселла Софи

С опустившимся сердцем ставлю на доску «Б» и «О», и тут на телефоне высвечивается сообщение.

О боже.

Давлюсь хихиканьем, и Энтони в недоумении смотрит на меня.

— Простите, — быстро говорю я. — Просто… мой пациент пошутил.

Телефон снова подает сигнал.

— Значит, это ваше слово, Поппи? — Энтони пытается одобрить мою жалкую попытку. — БОТ? Молодец!

Его сердечность ранит меня.

— Простите! Лучше я поставлю вот что.

Тщательно выкладываю ЭУФОРБИЯ и откидываюсь на спинку стула.

Воцаряется потрясенное молчание.

— Поппи, милая, — наконец произносит Магнус, — ты должна была поставить настоящее слово. Нельзя выдумывать…

— О, вы его не знаете? — Всеми силами стараюсь изобразить изумление. — Прошу прощения, я думала, оно общеизвестно. Это научное название молочая, — вещаю с умным видом, словно я Стивен Фрай.^® — Это в честь Эфорба, придворного врача нумидийского царя. Я как-то смотрела документальный фильм о лекарственных растениях. Ботаника — моя страсть.

— Не знал, что ты любишь ботанику. — Магнус совершенно ошеломлен.

— О да. Обожаю.

Энтони отрывает взгляд от указателя растений, который он тут же схватил, стоило мне выложить фишки.

— Совершенно верно, — кивает он. — Эуфорбия, иначе молочай. Ну-ну. Впечатляюще.

— Браво, Поппи! — восклицает Ванда. — Очки утраиваются, плюс пятьдесят очков бонуса. Всего… сто сорок шесть очков! Ты всех переплюнула!

— Сто сорок шесть? — Энтони выхватывает у нее листок. — Ты уверена?

— Поздравляю, Поппи! — пожимает мне руку Феликс.

— Ничего особенного, — скромно говорю я. — Продолжим?

5

Я выиграла! Выиграла в «Скраббл»!

Все были потрясены. Притворялись, что нет, но я-то видела. Поднятые брови и ошарашенные взгляды. Я получила тройное число очков за ЭВОЛЮТА, и Феликс зааплодировал и крикнул «Браво!».

Мое имя занесли в семейную книгу «Скраббла», Энтони предложил мне «бокал портвейна для победителя», и все захлопали в ладоши. Это было так приятно. А когда мы с Вандой потом прибирали на кухне, она спросила, не хочу ли я заняться ботаникой на профессиональном уровне.

Конечно, я смухлевала. И понимаю, что это плохо с моей стороны. Если честно, я все время ждала, что кто-нибудь вот-вот да разоблачит меня. Но я отключила звонок, и никто не понял, что я пользовалась подсказками Сэма.^®

И конечно же, я чувствовала себя виноватой. Мне стало еще хуже, когда я с восхищением написала Сэму:

А он ответил:

Интернет?

Я была слишком шокирована, чтобы ответить. Полагала, он придумывает слова, а не просто находит их на Scrabblewords.com или где-то там еще. Напечатала:

Думаю, он ухмылялся, когда писал:

И добавил:

И тут я ощутила себя законченной идиоткой.

Он прав. Если вы начали жульничать, то разве потом не становится безразлично, какие у вас методы?

Знаю, я закладываю основу для проблем в будущем. Знаю, Сэм Рокстон не всегда будет у меня на подхвате, не всегда будет скармливать мне слова. Я не смогу повторить мой подвиг. Вот почему я больше не буду играть с ними в «Скраббл». У меня была короткая, блестящая карьера. Но теперь она в прошлом.

Единственным человеком, который не восхищался мной, был Магнус, и это странно. То есть он говорил «Молодец!» вместе с остальными, но не обнимал меня и даже не спрашивал, как так получилось, что я знаю все эти слова. А когда Ванда сказала: «Магнус, ты не говорил нам, что Поппи так талантлива!» — он улыбнулся и ответил: «Поппи великолепна во всем». И это было мило, но как-то безразлично.

Дело в том, что он… занял второе место.

Ведь он не завидует мне?

Сейчас около одиннадцати, и мы находимся в моей квартире. Я мучаюсь сомнениями. Может, стоит поговорить с Магнусом откровенно? Но он готовится к лекции на тему «Символизм и символистские мысли у Данте»,^® которую будет читать завтра. Поэтому, свернувшись клубочком на диване, я пересылаю письма, пришедшие Сэму.