Ловушка для мужа - Голдсмит Оливия

– Я имею в виду не Боба, – после долгой паузы произнесла она.

– Что ты хочешь сказать?

Сильвия с недоумением взглянула на мать, и что-то неуловимое в выражении ее лица и позе подсказало правильный ответ.

– Отец?.. Отец тебе изменял?! – поразилась Сильвия. – Неужели?

– Не отец, а как бы некоторая его часть, – после неловкой паузы начала Милдред. – Ты помнишь, как вел себя твой брат, когда достиг половой зрелости? А впрочем, Фил – не совсем удачный пример: он так и остался в этом состоянии. Но у большинства мальчиков, юношей… в общем, в это время их разум и плоть как бы начинают существовать отдельно друг от друга. Это естественный процесс, и обычно он длится недолго. Твой брат в этом смысле исключение. Единение происходит, когда молодой человек влюбляется. У него появляется потребность воспользоваться своим… «инструментом», чтобы создать семью. Так было и у нас с отцом.

– Мама, прошу тебя, всему есть предел! Не говори мне об этом, я ничего не желаю знать.

– Но я хочу, чтобы ты поняла. Видишь ли, когда мы поженились, этот «инструмент» принадлежал уже не только твоему отцу. Он как бы стал общим, и моим тоже. Фрейд прав: женщинам нужен этот орган, но не сам по себе, а только с мужчиной в придачу…

Сильвия страдальчески сморщилась: ей не доставляло никакого удовольствия выслушивать интимные подробности жизни родителей. Она взглянула на мать и увидела, что та улыбается своим мыслям.

– Ну, в общем, когда твой отец был в возрасте Боба, его разум и плоть снова как бы зажили отдельно. Равновесие нарушилось. Такое, к сожалению, происходит и со взрослыми мужчинами. Все это обрушилось на меня, как лавина, которая подхватила отца и толкнула его к той женщине…

– Мама, я так тебе сочувствую! – искренне воскликнула Сильвия.

Она вдруг почувствовала, что видит отца уже в ином свете. Он словно стал для нее другим человеком, и это было невыносимо больно и горько. Она изо всех сил сжала кулаки, и это немного смягчило ее душевные муки.

Сильвия оторвала взгляд от машины Боба и посмотрела на мать. Ей раньше казалось, что она все или почти все знает о ней. Интересно, сколько еще осталось нераскрытых секретов? Как же много пришлось испытать Милдред за свою жизнь! И она никогда не выдала своих чувств, глубоко в душе скрывая переживания от детей.

– Как же тебе было тяжело, – прошептала Сильвия.

– Тот год был ужасный, – согласно кивнула Милдред. – У меня имелось две возможности: ждать или уйти. Не забывай, тогда мы были небогаты, а у меня – трое детей. На что мы стали бы жить? Мне, наверное, пришлось бы пойти, в официантки… Короче говоря, я осталась и постаралась не уронить своего достоинства.

Сильвия прикусила губу и задумалась. Не стоило торопиться осуждать мать и отметать ее мнение. Она украдкой снова посмотрела на Милдред. Ее мать оказалась сильной женщиной. Ей много пришлось пережить, но она смогла сохранить семью, мужа, дом. Имела ли право Сильвия судить ее?

Она взглянула на дорогу и заметила, что Боб включил сигнал поворота.

– Смотри, он сворачивает! – вскрикнула она.

– Вижу, – коротко ответила Милдред и повернула следом.

Сильвия чуть не спросила мать, не следила ли она таким же образом за отцом тогда, много лет назад, но поняла, что у нее нет желания это выяснять. Ей хотелось знать другое.

– И что же ты стала делать? Просто ждала, пока все уляжется?

– С чего ты взяла? Конечно, нет! – Милдред в первый раз оторвала взгляд от дороги и сердито посмотрела на дочь.

– Я только подумала, что твой способ вряд ли мне подойдет. Наверное, он устарел…

– Напрасно ты считаешь, что я такая уж старомодная. Представь себе, я оказалась очень предприимчивой и дальновидной: заключила с ней сделку и рассчиталась наличными. Думаешь, почему мне пришлось потом два года во всем себе отказывать? Именно из-за этой сделки. Ну, чем не современное решение?

– Я никого не хочу подкупать, мама!

– Подожди. Ты его очень любишь?

– Боба?! Терпеть не могу!

– Неужели? Ну, хорошо. Представь себе на минуту похороны…

– Мама, перестань сейчас же! К чему такие ужасы? – содрогнулась Сильвия. – И думать об этом не собираюсь!

Слова матери потрясли ее: как бы она тогда вообще стала жить?

– Ну, допустим, ты на похоронах отца, – выдвинула другое предположение Милдред. – На чьем плече ты бы стала рыдать?

– Пусть это будут похороны Боба! – не задумавшись ни на секунду, выпалила Сильвия.