Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел

Когда Фейт приблизилась, Тай поднял глаза:

— Я был готов пятнадцать минут назад.

Боже, ну и брюзга.

— Требуется не так уж много времени, если вы отказываетесь, чтобы кто-нибудь причесал вам волосы, — ответила Фейт.

— Я сам могу причесать их, — и чтобы доказать, он провел пальцами по волосам, но одна черная прядь выбилась и упала ему на лоб.

Не успев подумать, Фейт подняла руку и откинула его волосы назад. Густые пряди обвились вокруг ее пальцев, а ладонь коснулась теплого виска. Взгляд Тая встретился с ее, и что-то вспыхнуло в глубине его глаз. Что-то жаркое и полное желания, что превратило голубой цвет в чувственный темно-синий. Прошло уже много времени, но Фейт узнала этот жар в его глазах. Ее губы раскрылись от тревоги и смущения, и она прижала руку к животу.

— Вы двое готовы? — спросил фотограф.

Тай отвел взгляд и посмотрел за спину Фейт:

— Давайте покончим с этим. У меня рано утром тренировка, а завтра вечером игра против «Сан-Хосе», которую нужно выиграть. — Он снова посмотрел на Фейт. Его взгляд был абсолютно прозрачным. — Вот за что вы платите мне.

— Да, — выдавила она, спрашивая себя, привиделся ли ей этот горячий интерес в его глазах.

— Как дела? — спросил Джулс, заходя в раздевалку.

Облизав губы, Фейт улыбнулась своему помощнику.

— Все отлично, — заверила она его и затолкала смущение от того, что только случилось, на задворки разума. — Сначала я была немного неуклюжей, но потом все вернулось. Это как езда на велосипеде.

Джулс оглядел ее с ног до головы критическим взглядом:

— Что ж, ты выглядишь великолепно.

— Спасибо. Ты тоже. — Или по крайне мере попыталась затолкнуть это смущение на задворки сознания. Учитывая, что Тай сидел в метре от нее, это было невозможно. — Мне нравится твой свитер, — добавила она, протянув руку, чтобы потрогать рукав вязаного кардигана. — Милый цвет. — Изысканный. — Кашемир?

— Кашемир с шелком.

— Иисусе, — проворчал Тай. — Девочки, вы закончили? Я бы хотел все-таки убраться отсюда этим вечером.

— Что с ним не так? — Джулс ткнул пальцем в сторону Тая. — Все еще злится из-за того, что облажался в пятой игре против «Ванкувера»?

Тай посмотрел на ассистента так, будто собирался прибить того своими большими руками.

Глаза Фейт расширились, и она покачала головой:

— Не дразни медведя, Джулс.

Тот рассмеялся:

— Слушай, я здесь, потому что только закончил телефонный разговор с редактором «Спортс Иллюстрейтед». Они хотят взять у тебя интервью.

В последний раз, когда Фейт появлялась на страницах журнала, она была обнаженной, а вопросы были простыми. Мысль о том, чтобы сниматься для «Спортс Иллюстрейтед» и выслушивать сложные вопросы, на которые она не сможет ответить, вызвала у нее желание убежать и спрятаться. Промахи, которые она допускала при менеджерах и персонале, и так ставили ее в достаточно неловкое положение. Последнее, чего хотелось Фейт, это показать свое невежество миру.

— Пиарщики хотят, чтобы ты сделала это, но думаю, стоит подождать, пока не станешь с большей уверенностью говорить о команде на публике, — посоветовал Джулс, и Фейт была готова расцеловать его.

— Спасибо, ты прав. Я не готова.

— Мы почти закончили, — заявил фотограф, вручая Валери прожектор. — Фейт, мне надо, чтобы ты встала прямо перед Таем. Можешь поставить ногу на скамейку?

Фейт бросила взгляд на сильные ноги Тая в сине-зеленых хоккейных шортах. На длинные белые гетры, обтягивавшие мощные голени, на щитки, примотанные к бедрам.

— Куда на скамейку?

— Между бедер Тая.

Фейт смотрела в прищуренные глаза Саважа и ждала, что он станет громко протестовать и ругаться, пока уши присутствующих в комнате не начнут кровоточить.

Вместо этого он сказал:

— Следите за своей ногой, ага? На мне нет ракушки.

Очень осторожно Фейт поставила ногу в босоножке от Версаче на скамью между широко разведенных бедер Тая. Глядя ему в лицо, чтобы удержаться и не опустить взгляд на его пах. Она даже думать не хотела о таком близком соседстве его причиндалов и своей ступни. Конечно, попытки не думать об этом только заставляли ее думать об этом еще больше.

— Не заставляйте меня дергаться, и я не сделаю вам больно, — сказала Фейт, нервно усмехаясь.