Мастер поцелуев - Дейли Джанет

– Я, как кукуруза, все время расту. Я знал, что ты сегодня приедешь.

Сейчас, когда его голова оказалась на одном уровне с головой мужчины, мальчику нетрудно было понять, почему мать зовет отца Смеющимися Глазами. Тысячи крошечных морщинок разбегались от уголков его светло-голубых глаз: казалось, что отец всегда смеется. Загорелая смуглая кожа чуточку светлее, чем у сына, – у мальчика она совсем бронзовая. А там, где солнце не коснулось кожи Смеющихся Глаз, она белая.

– Я привез тебе кое-что.

Фолкнер вынул из кармана своей рубахи пачку жевательной резинки, любимого лакомства мальчика, отдал ее в тянущиеся к нему нетерпеливые руки и поставил сына на землю.

Пачка была тут же разорвана, первая пластинка резинки развернута и отправлена в рот. Не успел еще мальчик разжевать до мягкости первую пластинку, как принялся разворачивать упаковку со второй. Затем принялся за третью. Так мгновенно была пущена в ход вся пачка, и мальчик, набив рот, принялся с упоением жевать любимое лакомство.

– Удовольствие длится гораздо дольше, если жуешь их по одной за раз, – снисходительно произнес отец, но Тот-Кто-Должен-Идти-Двумя-Путями ничего не ответил. Он не мог вымолвить ни слова, потому что рот его был набит.

Белый Шалфей, глядя на встречу отца и сына, замедлила шаг, чтобы дать им хоть несколько мгновений побыть наедине друг с другом. Она с гордостью окидывала взглядом мужа – его высокую широкоплечую фигуру в белой рубахе и коричневых вельветовых брюках. Рыжий широкополый «стетсон» с высокой тульей прикрывал его каштановые волосы.

Он и сейчас выглядел точно так же, как и тогда, когда она в первый раз увидела его. Это было в ночь церемонии Путь Врагов, когда исполняется Танец девушек, единственная часть обряда, на которую Люди допускают чужаков – те могут не только присутствовать, но и принимать в ней участие. Белые зовут ее Танцем скво, и только очень немногие из них знают, что на самом деле означает этот танец. Девушки, созревшие для замужества, танцуют и выбирают себе партнеров из присутствующих мужчин. В тот раз Белый Шалфей первый раз принимала участие в танце. На ней тогда было самое лучшее ее тяжелое ожерелье из серебра и бирюзы, которое перешло к ней от матери.

В какой-то момент она заметила его. Он сидел со скрещенными ногами, и Белый Шалфей поняла, что он наблюдает за ней, не обращая внимания на других девушек. И тогда она решилась пригласить его стать ее партнером, и он принял приглашение. Она не помнит, сколько раз они обошли в танце вокруг столба со скальпом прежде, чем окружающие стали замечать, что они слишком долго танцуют вместе. Белый Шалфей начала беспокоиться: возможно, он не знает, что должен заплатить ей прежде, чем прекратит танцевать с ней. Обычно над всяким невежеством чужаков принимались потешаться, но Белый Шалфей не хотела, чтобы Люди смеялись над этим человеком с улыбающимися глазами. И поэтому она шепотом подсказала ему на своем хорошем школьном английском, что он должен сделать.

– Но я не хочу прекращать танцевать с тобой, – ответил он.

Когда она посмотрела ему в глаза, то увидела, что он желает ее. И Белый Шалфей тоже ощутила смутный порыв желания, хотя и не была еще зажжена солнечным лучом, то есть оставалась девственницей. Наконец он заплатил ей в десять раз больше, чем платили все другие, а сам вернулся в круг мужчин. Теперь она могла выбрать другого партнера.

Но он узнал, как назывался ее клан и место, где жили ее родители. Несколько раз он приезжал к ним с подарками для нее и ее близких. Фолкнер был одним из немногих белых, которого Люди уважали. Белый Шалфей узнала, что он – хозяин большого ранчо и часто нанимал ее соплеменников на временные работы. Месяц спустя после их первой встречи он приехал к ее дяде, чтобы взять ее в жены. Их свадьбу устроили по обычаю Людей.

В первую брачную ночь Белый Шалфей обнаружила, что у ее мужа странная привычка спать голым. Люди ее племени всегда спали в той же самой одежде, которую носили днем, хотя Белый Шалфей помнила, как белые учителя объясняли, что белые люди, ложась в постель, надевают для сна особое платье. Но Смеющиеся Глаза не надевал ничего и настаивал на том, чтобы и она делала то же самое. Постепенно и Мэри привыкла к этой его необычной причуде.

Но все это было в прошлом.

Теперь он был здесь и улыбался ей. Белый Шалфей нетерпеливо пошла навстречу мужу, и он крепко обнял ее. Прижав к себе молодую женщину, Фолкнер наклонился и прижался щекой к ее щеке.