Мастер поцелуев - Дейли Джанет

Свободной рукой Сокол коснулся ее затылка, проник пальцами в волосы и осторожно прижал голову девушки еще крепче к своему лицу. Губы их слились в одно целое. Несколько долгих секунд поцелуй оставался всего лишь простым прикосновением – одни губы плотно прижимались к другим губам. Но все же и в нем таилось живительное пламя, расплавившее ледышку в груди Ланны.

Она черпала энергию в излучавшейся от Сокола жизненной силе. Его руки начали медленно ласкать ее, и ее плоть оживала при каждом их прикосновении. Совсем еще недавно девушка ощущала только одно: глубину охватившего ее страдания, но теперь в ней начала пробуждаться… нет, не чувственность, но чувствительность. Способность чувствовать. Ланна начала ощущать исходящий от Сокола грубый аромат, твердость его крутого подбородка, вкус его губ, приправленный солоноватостью ее собственных слез. Пальцы девушки, вцепившиеся в рубашку Сокола, почувствовали, как учащенно забилось его сердце. Затем она стала сознавать, как тверды мускулы его ног под шероховатой тканью джинсов, как мощна широкая грудь – как притягательна вся его могучая, резкая, грубая мужская стать. Ланне показалось, что мощь Сокола стала передаваться ей, вливая в нее силы. Девушку охватила волшебная легкость. И она спешила потеряться и забыться в ощущениях, которые возникали от его близости. Тени страха отступили прочь перед огнем, который воспламенился в ее крови. Ощущение за ощущением накатывали на нее волной: он гладил ее бедра и живот, ласкал грудь Ланны и целовал, и покусывал ее соски.

А затем он покинул ее. Она опять осталась одна и лежала растерянная в опустевшей постели. Ланну охватило отчаяние: неужели все это было каким-то сном, галлюцинацией? Она чувствовала, что опять тонет в черной пустоте страдания.

– Нет! – вырвался у нее протестующий стон.

И он вернулся. Матрас опять прогнулся под тяжестью его тела. В следующую секунду Ланна ощутила рядом с собой ту же самую надежную могучую силу, что и прежде, и потянулась к ней. Она почувствовала, как Сокол прижался к ней. Жадные ищущие поцелуи подняли ее из темной глубины и понесли вверх, в сияющие высоты. И призрак смерти куда-то отступил. Соитие мужчины и женщины – это само по себе обещание возобновления, возрождения жизненного круга. А для Ланны оно стало сейчас взглядом за горизонт, куда она никогда еще не заглядывала, – словно она вознеслась на величественные золотые небеса, куда людям нет доступа при жизни и куда она все же проникла.

Экстаз уносил ее в беспредельную даль на золотых крыльях. Затем они мягко опустили Ланну на землю, но девушка настолько обессилела от полета, что уже не понимала, где она теперь. Она хотела только одного – отдыха и сна, и, свернувшись, она уснула. Страха больше не было. Только сладкая греза.

Уже почти рассвело, когда Сокол осторожно высвободил плечо, на котором покоилась головка спящей рядом с ним женщины, и выскользнул из кровати. Некоторое время он стоял и в неясном свете раннего утра внимательно всматривался в лицо Ланны, обрамленное водопадом каштановых сверкающих волос. Оно было спокойным и умиротворенным. Соколу захотелось коснуться ее мягких губ, вновь ощутить восхитительную свежесть гибкого, податливого тела. В нем вспыхнуло желание опять испытать пережитое этой ночью ощущение головокружительного взлета, когда неистовый ветер страсти поднял его куда-то в бездонную высь. Но он сдержался и заботливо прикрыл одеялом обнаженное тело Ланны. Затем стал одеваться, собирая свою одежду, разбросанную на полу.

Глава 12

Ланна медленно просыпалась, переходя от сна к яви. Она купалась в какой-то сказочной теплоте, в мягком сиянии, и ей не хотелось выходить из этого состояния – в глубине сознания она помнила: что-то очень страшное нависло над ней и ждет, пока она откроет глаза.

Спальню заливал яркий солнечный свет, его лучи пробивались даже сквозь плотно сомкнутые веки. Ланна перекатилась на другой бок, пытаясь спрятаться от этого ослепительного блеска, – хотелось уснуть опять и вернуться в мир сновидений, где ей было так хорошо. Но от резкого движения в голове застучали невидимые молоточки, а виски заломило от острой боли.

– Зачем я выпила так много шампанского, – простонала она и откинула одеяло в сторону.

И тут Ланна почувствовала резкую щемящую боль в груди – она вспомнила то, от чего хотела укрыться во сне, – Джон мертв. Ланна села на краешке кровати, вцепившись в нее руками, а в ее памяти проносились разрозненные воспоминания о прошлой ночи – обрывочные, без всякой последовательности, порой смутные и неопределенные.