Маскарад - Дейли Джанет

– Если честно, – лицо Реми вдруг посерьезнело, а взгляд стал задумчивым, – если честно, то вначале – я это уже говорила – мне было любопытно на вас посмотреть. Нечасто встречаешь людей, с легкостью отказывающихся от членства в самом престижном клубе нашего города. Ну а потом я увидела, как вы любовались гравюрой. Не прикидывали в уме, сколько она стоит, не думали о впечатлении, которое она произведет на ваших знакомых, а просто любовались – и все. Вам понравился ее стиль, колорит, понравилась манера художника. Я постоянно имею дело с коллекционерами и уверяю вас, мало кто так относится к произведениям искусства, как вы. Я моментально это почувствовала, потому что сама ощущаю то же самое, когда мне показывают севрский фарфор.

Реми умолкла и пытливо посмотрела на Коула. Затем, словно спохватившись, что разговор принимает чересчур серьезный оборот, улыбнулась, и в ее глазах вновь заплясали озорные огоньки.

– Мне кажется, вы не такой черствый, холодный и циничный, каким пытаетесь предстать передо мной. Человек, способный столь тонко чувствовать кошачью природу, не может быть циником.

Коулу стало не по себе.

– Надеюсь, психоанализ закончен? А то придется попросить администратора раздобыть для меня кушетку.

– Кушетку? Что ж, пожалуй, это мысль! – звонко рассмеялась Реми.

– Вы действительно хотите заняться со мной психоанализом? – нахмурился Коул.

– Нет, по-моему, на кушетке приятнее заниматься другими вещами, – бойко парировала она.

Концерт прошел как во сне. Коул не замечал ничего, кроме ее лица, на котором плясали отблески софитов, и пальцев, самозабвенно отбивавших такт на крышке стола. Обручального кольца на безымянном пальце не было…

После концерта Коул провел Реми по роскошному фойе, декорированному в стиле модерн. Лавируя в медленно рассеивавшейся толпе зрителей, они вышли на улицу.

– Интересно, мне удастся поймать такси? – пробормотала Реми.

– А вы разве приехали не на машине? – удивился Коул.

– Нет. Меня завез Гейб. Он ехал на встречу со своим важным клиентом и согласился подбросить меня до гостиницы, – ответила Реми и с вызовом поглядела на Коула. – Вам, конечно, со мной не по пути, не так ли?

В который раз за этот день она бросала ему вызов, и он опять поймался на удочку. Увы, Коул слишком поздно сообразил, что, подняв воображаемую перчатку, он зашел чуть дальше, чем намеревался. Но главное, черт побери, он вдруг осознал, что ему нравится быть послушной куклой в руках этой избалованной красотки!

– Отчего же? Я могу проехать и мимо вашего дома. – Собственный голос показался Коулу чужим.

– Можете, но не хотите?

Вместо ответа Коул помог Реми сесть в машину. За время недолгого пути от гостиницы до Гардена тонкий аромат духов и шелест шелка, сопровождавший малейшее ее движение, не давали Коулу покоя. Сент-Чарлз-авеню была ярко освещена. Коул отчетливо видел точеный профиль девушки и с тоской думал о том, что отныне призрак Реми будет преследовать его неотступно.

Следуя указаниям девушки, он свернул на боковую улочку, потом сделал еще один поворот и остановился у старинного особняка, который по праву можно было назвать украшением района. Коул вышел из машины и распахнул дверцу перед Реми. Мать воспитала его в традиционном духе, и Коул с несколько старомодной галантностью непременно провожал девушку до дверей ее дома. Он и сейчас не смог отказаться от своей привычки, хотя понимал, что совершает роковую ошибку.

За узорчатой чугунной оградой под сенью раскидистых деревьев стоял роскошный особняк. Колонны призрачно белели в лунном свете. Коул повел Реми к калитке, поддерживая ее под локоть. Тщательно смазанные чугунные петли даже не скрипнули. Да, сразу видно, хозяева этого дома любят порядок.

«Им вообще хочется, чтобы их дела шли как по маслу», – с недоброй усмешкой подумал Коул и в который раз напомнил себе – не следует обольщаться насчет Реми Жардин.

В холле горела лампа, и свет просачивался сквозь дымчатые зеркальные окна, располагавшиеся по обеим сторонам от входа. Дойдя до дубовой двери, возле которой висел медный молоточек, Реми повернулась к Коулу и дала ему ключ. Он молча смерил ее взглядом, раздумывая, стоит ли принимать очередной вызов, но потом все-таки принял.

Коул уповал только на то, что ему удалось сохранить внешнее бесстрастие. Он в жизни не сказал матери грубого слова, но теперь мысленно чертыхнулся. Будь прокляты хрошие манеры! Ну уж нет, целовать Реми на прощание он не собирается! В конце концов, это же не любовное свидание! Вставив ключ в замочную скважину и услышав щелчок, Коул быстро повернул дверную ручку. Дверь распахнулась. Коул облегченно вздохнул и хотел было протянуть Реми ключ, но она, лукаво прищурившись, подставила ладонь. Коул на мгновение замер, а потом с напускным безразличием опустил ключ на розовую ладошку.