Прилив - Робертс Нора

– Упрямишься, детка. Меня это еще больше заводит.

Грейс решила, что он не стоит даже одного презрительного взгляда.

– Мы закрываемся через пятнадцать минут. Я принесу вам счет.

– Ладно, ладно, не стервозничай. – Он снова улыбнулся и достал толстую пачку купюр, скрепленную зажимом; Для солидности сверху и снизу он всегда клал двадцатки, а середину забивал долларовыми бумажками. – Посчитай, сколько я должен, затем.., обговорим твои чаевые.

Грейс решила, что в некоторых случаях полезнее держать рот на замке. Если дать себе волю, то это может закончиться увольнением. На этого хама никакие ругательства не подействуют. Так что она молча собрала пустые кружки и отошла к стойке бара.

– Проблемы, Грейс?

Грейс устало улыбнулась Стиву. Из персонала только они двое остались в баре. В полночь вторая официантка пожаловалась на головную боль, и, поскольку она действительно была бледной, как призрак, Грейс отправила ее домой, согласившись обслуживать ее столики.

– Просто еще один из тех, кто считает себя подарком женской половине человечества. Не о чем беспокоиться.

– Если до закрытия он не уйдет, я подожду, пока ты не запрешь дверцы своей машины.

Грейс только хмыкнула. Она не говорила Стиву о том, что случилось, иначе он обязательно повез бы ее домой. А ему это совсем не по пути, и его ждет беременная жена.

Она рассчиталась с припозднившимися посетителями, протерла столы и с облегчением заметила, что ее назойливый ухажер наконец-то собрался уходить. Получив счет на восемнадцать долларов восемьдесят три цента, он оставил на столике двадцатку, хотя последние три часа практически монополизировал ее внимание, но Грейс слишком устала, чтобы огорчаться из-за жалких чаевых.

Через несколько минут бар опустел. В будни сюда заглядывали в основном студенты университета – выпить по паре кружек пива и поболтать. Сегодня они, заняв десяток столиков, подзывали ее всего раза два, а ее смена началась в семь. Да, на эти чаевые не залатаешь и одной дырки в ее старой машине, не говоря уж о расходах на новую.

Стало так тихо, что, когда зазвонил телефон, Стив и Грейс вздрогнули, как испуганные кролики. Грейс посмеялась бы над их реакцией, но бросившийся к трубке Стив смертельно побледнел.

– Молли! Что, уже пора? Грейс подошла, прикидывая, хватит ли у нее сил удержать Стива, если он потеряет сознание.

– Хорошо, хорошо, – кивал он, слушая свою жену. – Ты.., ты позвони врачу, слышишь? Я уже еду. Сколько осталось… О боже! Я уже бегу. Не двигайся. Ничего не делай. Не волнуйся, – протарахтел Стив, положил трубку на рычаг и словно окаменел. – Она… Молли.., моя жена.

– Да, я прекрасно знаю, кто такая Молли.., мы вместе учились с подготовительной группы. – Грейс не выдержала и рассмеялась, но Стив выглядел таким испуганным и растерянным, что она обхватила ладонями его лицо и поцеловала. – Уходи. Только веди машину осторожно. Дети, особенно первые, не спешат появиться на свет. Тебя подождут.

– У нас будет ребенок, – медленно произнес Стив, словно пробуя на вкус каждое слово. – У меня и Молли.

– Я знаю. И это замечательно. Передай, что я обязательно навещу ее и ребенка. Только если ты будешь стоять здесь как приклеенный, ей придется самой ехать в больницу.

– Господи! Я должен бежать. – Бросившись к двери, Стив сшиб стул. – Ключи, где ключи?

– Ключи от машины у тебя в кармане. Ключи от бара за стойкой. Я сама запру дверь, папочка.

Стив оглянулся, улыбнулся во весь рот и исчез.

Посмеиваясь, Грейс подняла перевернутый стул, поставила его на стол.

Ей вспомнилась ночь, когда у нее самой начались схватки. Господи, как же она испугалась. И ей действительно пришлось самой ехать в больницу. Рядом не было мужа. Некому было паниковать вместе с ней. Не было никого, кто говорил бы ей, как дышать, кто держал бы ее за руку во время родов.

Только когда боль и одиночество достигли апогея, она сдалась и разрешила акушерке позвонить магери. Конечно, мама тут же приехала и оставалась с ней, пока Обри не появилась на свет. Они вместе поплакали и посмеялись, и все снова стало хорошо.

Отец не приехал. Ни тогда, ни после. Мама выдумывала всякие оправдания, пыталась сгладить неловкость, но Грейс прекрасно понимала, что не стоит ждать отцовского прощения. Приходили другие: Джулия и ее родители, друзья, соседи.