Яблоко Евы - Берристер Инга

— Поищу туалет.

Рик пошел вперед, потом остановился и прислушался: в холле стояла мертвая тишина. И слава Богу! — подумал он, и тут у него за спиной щелкнула дверная ручка. Он обернулся и похолодел от ужаса: Моника открыла одну из дверей.

— Стойте!

Слишком поздно. Она уже вошла.

Рик с замирающим сердцем проследовал за ней, готовясь к худшему.

В комнате никого не было. Обычный гостиничный номер. С ванной комнатой в углу, куда Моника незамедлительно направилась.

Как только за ней закрылась дверь, Рик с интересом огляделся. Номер был обставлен комфортно и со вкусом. Большая кровать с дорогим шелковым покрывалом синего цвета и полудюжиной ярких подушек у стального хромированного изголовья. Ну прямо как на витрине фешенебельного мебельного магазина на Парк-авеню.

Натертый до блеска дубовый паркет, дорогой ковер с восточным орнаментом. Интересно, за счет чего все это окупается? При входе никто не взял с них платы «за куверт», напитки здесь вряд ли дороже двадцати долларов… И официантка даже не пыталась раскрутить их на выпивку.

Дверь ванной комнаты открылась, и Рик обернулся. Моника стояла, скрестив руки на груди, словно ей было зябко. В вырезе платья просматривались соблазнительные округлости, и Рик, задержав на них взгляд, почувствовал прилив желания.

Постеры и картины с обнаженными телами на него не действовали, но сцена, увиденная на втором этаже, стояла перед глазами, подстегивая возбуждение. Черт! А чему тут удивляться? Ведь он всего лишь человек. К тому же мужчина.

Моника подошла к нему неуверенной походкой.

— С вами все в порядке? — спросил он и подумал: интересно, есть ли в ванной аптечка.

— Все в порядке.

— Правда? Что-то непохоже…

В комнате царил уютный полумрак, и Рик, обогнув кровать, подошел к ней поближе.

— Что это? — Моника смотрела мимо него на прикроватный столик.

Рик обернулся и заскрипел зубами. На столике красовался целый набор презервативов разного цвета и какая-то штуковина из перьев. Он, конечно, догадывался о ее назначении, но обсуждать с Моникой не собирался.

— Пошли отсюда.

— Но я хочу посмотреть. — И она шагнула к столику. — Интересно, что это такое?

Моника взяла в руки упаковку и, сузив глаза, спросила:

— Это презерватив?

— Да.

— Никогда не видела. Какой красивый цвет… — Она подняла на него глаза. — Можно открыть?

— По-моему, сегодня вы уже и так много чего увидели впервые, — пробормотал Рик и, заметив, как она вспыхнула, пожалел о своих словах. — Извините, но я понятия не имел, какого рода это заведение.

— Вам не за что извиняться. Ведь это я попросила вас сюда меня привезти. — И она снова опустила глаза на пакет из прозрачной фольги.

— А вы знали, что это… — Нет, этого не может быть! Что за глупые подозрения! — Прошу прощения! Мне жаль, что все так вышло.

Моника подняла голову, помолчала, словно решая, стоит ли говорить, и все-таки сказала:

— А мне не жаль.

Рик с шумом перевел дыхание и буркнул:

— Положите лучше на место.

Не опуская глаз, Моника подошла к нему и тихо произнесла:

— Когда я смотрела на них, я почувствовала странное ощущение. Вот тут. — Она прижала ладонь к животу, а потом медленно-медленно опустила ее ниже.

В горле у Рика пересохло, и он на миг утратил дар речи. Потом прокашлялся и тихо ответил:

— То, что мы видели, не назовешь общепринятой нормой.

— Я знаю, — с готовностью отозвалась она. И не хотела бы… — она беспомощно пожала плечами, — ничем таким заниматься. Но после того, что я увидела, мне очень хочется поцеловать вас. — Она облизнула губы. — А еще хочется, чтобы вы… — И она спрятала лицо в ладонях.

— Моника… — Рик не знал, что сказать, но ему хотелось ее приободрить. — Не смущайтесь.

Но она все так и стояла, закрыв лицо.

— Моника… — Он осторожно убрал ладони с ее пылающего лица. Господи, он бы все отдал, лишь бы услышать то, чего она недоговорила! Нет, лучше не надо. Добром все это не кончится. — Вам нечего смущаться. Просто вы возбудились. И ничего противоестественного в этом нет.

Она подняла на него свои доверчивые глазищи и спросила:

— А вы тоже возбудились?

Рик хотел бы солгать. А еще он хотел бы взять ее ладонь и прижать к своему разбухшему члену:

— Да, я тоже возбудился.

В ее глазах вспыхнуло желание. Будь она поопытней, она постаралась бы скрыть свою реакцию. Или использовала себе во благо. Черт! Какая жалость, что Моника еще такая молодая и такая наивная! Будь она другой, кто знает, может, у них все получилось бы. К обоюдному удовольствию. Отлично бы провели этот месяц и…