Яблоко Евы - Берристер Инга

В кабинет вошел Рик и, взглянув на мигающий экран, удивился:

— Что ты делаешь?

Проглотив комок, застрявший в горле, Моника спросила:

— А где ты был?

— В холле, — буркнул он и отвел глаза.

— Где?

Он молча смотрел на нее.

— А ты не заходил к дяде Микеле?

— Заходил, только ненадолго, — не сразу ответил он. — А что?

Моника пожала плечами и снова уставилась на мерцающий экран.

— Моника, я на него работаю. Иной раз я хожу к чему в кабинет раз по пять в день. Что случилось?

— Ничего, — буркнула она, не глядя на него. — Просто подумала, может, он хотел поговорить обо мне?

И она подняла глаза как раз в тот момент, когда Ричард нервно покосился на дверь.

— Нет, мы говорили о делах. — Он вымученно улыбнулся.

Моника не нашла в себе сил ответить на улыбку.

— А ты не пригласил его на ужин?

Рик откинул со лба прядь. Раньше ей очень нравился этот жест, а сейчас он показался ей фальшивым.

— Нет. Если честно, мне не хотелось бы ужинать втроем.

— Ах вот как?!

Наверное, Моника не сумела скрыть свою боль, и Ричард, с тревогой заглянув ей в лицо, произнес:

— В любом случае сегодня не получится. Вечером прилетает Артур, а я совсем забыл, что обещал заехать за ним в аэропорт. Может, поужинаешь с дядей вдвоем?

Надо поскорее уйти. Вернуться к дяде и побыть немного одной.

— Пожалуй. — Она поднялась и, чтобы уяснить все до конца, спросила: — Может, рассказать ему про нас? Или ты хочешь при этом присутствовать?

В глазах Ричарда промелькнул страх.

— Ради Бога, Моника, не говори ему пока ничего. Хотя бы сегодня. Хорошо?

Теперь все ясно. А она-то, дурища, еще надеялась, что он обрадуется и захочет, чтобы все узнали про их любовь. Значит, Ричард относится к ней совсем не так, как она к нему.

Она его любит.

А для него она всего лишь работа. Очередное поручение босса.

— Хорошо.

— Мы ему обо всем расскажем. Только не сегодня. Сначала мне нужно поговорить с Артуром.

Моника накинула сумочку на плечо и собрала все свои пакеты с покупками.

— Куда ты?

— Домой.

Он нахмурился, словно хотел возразить.

— Оставь вещи. Я их тебе потом завезу. Она грустно улыбнулась. Интересно, а что сделал бы Ричард, скажи она, что под «домом» подразумевает вовсе не квартиру дяди Микеле?

Глава 17

— Есть разговор, — сказал Рик Артуру, как только они проводили Кэтрин до двери ее квартиры.

— А я сразу понял, Рики, что у тебя не все слава Богу. — Артур отодвинул сиденье и устроился поудобнее, — Только, боюсь, в данный момент собеседник из меня хреновый. После такого перелета башка плоховато варит. Ты уж извини, старик. Ну, что там у тебя стряслось?

— Арти, у меня к тебе всего один вопрос. Какого черта твой отец решил, будто я голубой? — сказал Рик и покосился на приятеля.

Тот вытаращил глаза.

— Понятия не имею, с чего он это взял.

— Говорит, ты ему сказал. Артур нервно хохотнул.

— Ничего подобного.

Рик сразу узнал этот виноватый смешок, но не стал обвинять Артура во лжи, решив, что разумнее подождать, пока тот созреет и выдаст свою версию. К тому же он и сам не в лучшем виде, а выяснять отношения за рулем последнее дело.

Весь день его мучили сомнения и угрызения совести. Что до слуха относительно его голубизны, то, откровенно говоря, это его не слишком волновало. Напротив — отвлекало от более серьезных проблем. Что ни говори, а он на самом деле попрал доверие Микеле. Сознавать это ему было тяжко.

С тех пор как Рик познакомился с семейством Террачини — через неделю, после того, как его мать начала на них работать, — он стремился стать своим для этого дружного клана. Рик очень любил свою мать, и они были близки по духу, однако ему всегда не хватало атмосферы большой и дружной семьи.

Мужчины обсуждали бейсбол и политику и откалывали такие шуточки, которые Рик не мог пересказать матери. В праздничные дни, когда за столом собиралась вся семья, было шумно и весело. Обед длился не один час: все шутили, подтрунивали друг над другом, обсуждали новости и строили планы на будущее… Рику всегда хотелось приобщиться к такой жизни.

Когда ему предложили место директора по реализации в компании «Вина Террачини», он долго не мог прийти в себя от радости. Наконец-то ему удалось приблизиться к семье. Хотя бы в определенной степени. Однако он никогда не станет для них своим: ведь он не Террачини. И с годами Рик примирился с тем, что всегда останется для них чужаком.