Забудьте слово страсть - Мэй Сандра

— Такое событие трудно долго держать в секрете, если дело касается королевы виноделия. А чего это ты так озаботилась секретностью?

— Вообще-то я думала о тебе! Нелегко изображать влюбленность, когда ее нет и в помине. А придется — нас будут рассматривать под микроскопом.

— Мне влюбиться — раз плюнуть. О себе подумай. И вообще, отнесись ко всему этому проще, как к игре. У нас все получится. Потом посмеемся вместе.

Шарлотта грустно усмехнулась, придвигая к себе кофе.

— Да уж, смешнее не бывает. «Как я вышла замуж понарошку». Честно говоря, я не в восторге от всего этого. Может, будет лучше, если мы одним махом удовлетворим любопытство всех моих знакомых?

— Ну… что-то в этом есть. Тем более что Жюли я долго не вынесу.

— Все не так уж и плохо. Они милые люди, в общем и целом. Думаю, со временем ты сможешь подружиться…

— Минуточку! Раз уж мне предстоит дружить с твоими друзьями, давай сразу выясним одну важную вещь. Кто такой Робер?

Она не вспыхнула, не побледнела, она вообще в лице не переменилась.

— Робер Нуво. Мой самый старый и самый преданный друг. Мы выросли вместе. Вот с ним ты наверняка сойдешься. Вы чем-то похожи.

— И он тоже захочет со мной дружить? Или ты посвятишь друга в тайну нашего брака?

— Нет! Это касается только нас двоих. У меня есть гордость, в конце концов…

— Чем он занимается?

— Робер? Всем и ничем. Он из старинной нормандской семьи, получил отличное образование, но бизнес его не привлекал, так что делами он занялся только после смерти своего отца…

— Ясно. Тусовщик. Завсегдатай клубов и ресторанов. Друг всего света и полусвета.

— Он веселый и общительный. С ним всегда интересно. Он умеет поднять настроение. И он вовсе не тусовщик.

— С ума сойти! Что ж ты за него не вышла?

— Мы выросли вместе. Робер мне как брат…

— Как он выглядит?

— Высокий. Стройный. Волосы рыжеватые, глаза серые. Красивые руки, длинные пальцы. Он замечательно играет на пианино…

Голос Шарлотты явно потеплел. Филип мрачно смотрел на порозовевшие щеки своей жены и думал: не так уж она и холодна, если так любит своего друга детства. Только вот ошибается, думая, что Филип сможет подружиться с этим самым Робером…

— Ты так вдохновенно о нем говоришь, почему же не хочешь доверить ему свою тайну?

— Потому, что лучший способ сохранить тайну — не говорить о ней никому. Филип, мне тоже не по себе, но поверь: после официального приема все потеряют к нам интерес и начнут сплетничать о ком-нибудь другом.

— Надеюсь.

— Уж поверь мне. Значит, так: мой секретарь разошлет приглашения, а после праздника их жизнь войдет в привычную колею…

— А наша?

— А наша станет проще. Это тоже правда. Филип, ты много делал для Джонни, теперь ты заслужил право на отдых. У меня еще остались дела в Париже, но через неделю мы сможем уехать в Артуа.

— Пфэ! Родовое гнездо гордых графов? На золоте есть будем, на пуху спать…

Шарлотта немедленно сделалась похожа на разгневанную Снежную королеву. Сине-зеленые глаза подернулись ледком.

— Тебе так нравится изображать пролетария умственного труда? Сомневаюсь, что ты никогда не ходил по клубам и не посещал тусовки до случившегося с твоим братом. Я, видишь ли, случайно знаю примерные суммы, которые платят сотрудникам твоего уровня. Полагаю, на работу ты ездил не на велосипеде?

— Тихо, тихо, я такую тебя побаиваюсь. Ты все время забываешь, что Америка — оплот демократии. Графов-герцогов у нас нет со времен… да, собственно, с самого начала. Именно поэтому у нас аристократов обожают, завидуют им и постоянно норовят их как-нибудь поддеть.

— У тебя получается.

— Больше не буду, прости. Покажи мне Париж.

— Сейчас?!

— А когда ж еще? Ночной Париж — даже туры есть специальные.

— День был трудный…

— Брось, Чарли. Меня надо выгуливать. А то у меня разовьется комплекс неполноценности. Официант! Счет, пожалуйста.

— Я заплачу…

— Ну нет! За собственный свадебный ужин я заплачу сам!

8

Когда они вернулись, дом уже спал. Только на лестнице горел приглушенный свет. Филип удержал Шарлотту за руку.

— Не хочешь выпить на сон грядущий?

— Я и так выпила сегодня больше, чем обычно позволяю себе. Ты заметил, мы сегодня почти не ссорились.

— Это потому, что ты уже подпала под мое дьявольское обаяние. Кроме того, мы сегодня практически не обсуждали, с кем останется Джонни.