Принцесса в центре внимания - Кэбот Мэг

Я в шоке. Директриса Гупта, оказывается, еще дальше от реальной жизни, чем я предполагала.

– Нет, что вы! – воскликнула я. – Шоу Лилли вполне позитивное. Вы разве не видели выпуск, посвященный борьбе с расизмом в Корее? Или передачу про то, как магазины детской одежды ущемляют права полных девочек? Они не продают одежду 48-го размера, а это размер средней юной американки.

Директриса кивнула и улыбнулась:

– Я вижу, ты очень увлечена этим. Должна признаться, мне приятно. Отрадно думать, что есть что-то, чем ты так увлекаешься, Миа, несмотря на твою антипатию к спортсменам и болельщицам.

Ну вот, началось. Обязательно надо было ей…

Я сказала:

– Я вовсе не так уж не люблю их. Просто я хотела сказать, что иногда… ну, в общем, иногда кажется, будто они управляют всей школой, директор Гупта.

– Вот здесь ты точно ошибаешься, могу тебя заверить, – возразила она.

Бедная, бедная директриса!

Я все чувствовала, что должна что-то сделать, должна вывести ее из заблуждений, из этого несуществующего мира, в котором она живет.

– Гм, директор Гупта. Насчет миссис Хилл…

– А что с ней?

– Я ничего такого не имела в виду, когда сказала, что она все время сидит в учительской во время ТО. Я перепутала. Оговорилась, знаете, перед этими камерами, прожекторами. Я сама не понимала, что говорю. Я совсем не то хотела сказать про миссис Хилл, это я со страху ляпнула.

Она улыбнулась мне такой милой, приветливой улыбкой:

– Не волнуйся, Миа. Я об этом уже позаботилась.

Позаботилась?! Что бы это значило?

Я даже боюсь думать о том, что это может означать.

28 октября, вторник, ТО

Ну, по крайней мере, миссис Хилл не уволили.

Вместо этого, я думаю, ей сделали выговор или что-то подобное. И теперь миссис Хилл не покидает своего места за столом здесь, в классе.

А это означает, что мы все обязаны сидеть на своих местах и заниматься своими делами. И еще мы теперь не можем запереть Бориса в кладовке. Так что приходится слушать, как он играет на своей скрипке.

Играет Бартока.

И теперь еще нельзя разговаривать друг с другом, (так как предполагается, что каждый выполняет свое персональное задание.

Но как же они все на меня злятся!

А Лилли злится больше всех.

Оказывается, она уже давно пишет книгу про общественные группировки, которые образовались в стенах школы имени Альберта Эйнштейна. Правда! Она не хотела мне рассказывать, но Борис проболтался сегодня за ланчем. Лилли швырнула в него картошкой, а потом еще и полила его свитер кетчупом.

Я не могу поверить, что Лилли рассказывает Борису что-то, о чем не рассказывает мне. Вроде как я ее лучшая подруга. А Борис – всего лишь ее парень. Почему, интересно, такие вещи он узнает раньше меня? И вообще, ему рассказывает, а мне – нет!

– А можно я почитаю? – взмолилась я.

– Ни за что. – Лилли разозлилась на Бориса не на шутку.

Она даже не смотрела в его сторону. Он уже почти простил ее за кетчуп, хотя, наверное, ему придется отнести свитер в химчистку.

– Ну можно я прочитаю всего одну страничку? – упрашивала я.

– Нет.

– Хоть одно предложение?

– Нет.

Майкл тоже ничего не знал про книгу. Перед тем как пришла миссис Хилл, он сказал мне, что предлагал сестре разместить текст в своем интернет-журнале. Но Лилли ответила противным голосом, что она пытается связаться с настоящим издателем.

– А про меня там есть? – приставала я к ней, – в твоей книге? Про меня ты написала?

Лилли ответила, что если ее не перестанут доставать, то она спрыгнет с нашей школьной водонапорной башни. Ну, это она нарочно придуривается. С тех пор как старшеклассники несколько лет назад повадились лазать на нее по наружной лестнице, нижние ступеньки отпилили.

Я не могу поверить! Чтобы Лилли работала над книгой и ничего не сказала мне! Ну, то есть я всегда знала, что она собирается написать что-то про последствия холодной войны. Но я была уверена, что она не начнет писать, не окончив школу.

Я считаю, что Лилли вряд ли способна объективно описать события.

Однако лично мне обидно, что такие вещи она рассказывает своему парню, а я об этом – ни сном ни духом. Да, конечно, они сто раз целовались, они – пара, но тем не менее я – ее лучшая подруга! И почему это Борис знает про Лилли то, чего не знаю даже я? Это очень нехорошо с ее стороны. Я ей обо всем рассказываю.

Пожалуй, кроме чувств, которые испытываю к ее брату.