Не ходите, девки, замуж! - Веденская Татьяна

– Покажи! – зажглась Маргарита. Тут же из кухни была приведена по-прежнему дымящая сигаретой Юлия Анатольевна, после чего весь эфир был заполнен только возгласами восхищения и комплиментами в адрес Мусяки, который, конечно же, всячески этого заслуживал. Глядя на его личико, улыбающееся с экрана, на его рожицы и позы, на которые он был большой мастер, я испытала острую тоску по дому.

– Ну что ж, теперь-то я уж точно пойду.

– Куда? – разочарованно запричитали бабушки, но было видно, что теперь, когда из меня было вытрясено почти все, что только можно было взять в плане Мусяки, они были готовы расстаться со мной более легко.

– Я приеду вечером, переночую. А сейчас действительно поеду и посмотрю город.

– Конечно, поезжай. Лёвочка, может, ты покажешь Дине город?

– Нет-нет, зачем же, – снова перепугалась я. Мало того, что я осталась без отеля, получить этого молчаливого увальня в попутчики – спасибо, но на сегодня для меня и так достаточно проблем. Я выскочила на улицу, вдохнула теплый и сырой, с легким привкусом моря воздух, посмотрела на блестящую в солнечных лучах речку и побежала, не оглядываясь, куда-то вдаль. В кармане у меня лежал адрес Маргариты Владимировны и куча других инструкций, указаний и рекомендаций, на которые я преступно наплевала, двигаясь исключительно интуитивно, иными словами, куда нелегкая понесет. Я набрала номер Володи только когда была уверена, что нахожусь на достаточном удалении от штаб-квартиры противника. Не хотелось бы, чтобы снова мой разговор оказался прерван какой-либо старушкой. Я проследила даже, чтобы не было никаких случайных прохожих, для чего забилась в один из этих странных, довольно депрессивных дворов, в которые попадаешь через арку. С четырех сторон стены, летящие к небу, и ни одного лица.

– Алло, Дина, это ты? – откликнулся Володя, когда я включила телефон.

– Да, я, – едко произнесла я. – Не могу сказать, что поездка необыкновенно приятна. Честно говоря, я бы дома отдохнула лучше.

– Прости, малыш, прости. Я не знаю, как так получилось. Что на Лёвку нашло? Обычно ему можно доверять, – поделился со мной наболевшим Володя. Я рассмеялась, заодно отметив, что в этом дворе-колодце мой голос эхом летит до самого верха. Не самое лучшее место для разговора на самом деле. Людей нет, но сколько их там, за этими пыльными окнами, за горшками с геранями, за занавесками из цветастого тюля.

– В чем доверять? Что он поможет тебе издеваться над твоей собственной матерью? – поинтересовалась я елейным тоном.

– Что? – ахнул Владимир. После чего взял тридцатисекундную паузу.

– Алло, – я попыталась вернуть его в эфир. Молчание продолжалось. Потом Владимир откашлялся и дрогнувшим (как мне показалось) голосом сказал:

– Знаешь, давай лучше не будем об этом говорить.

– Да ты что?! – «восхитилась» я. – Просто не будем говорить и все?

– Да.

– Дай только уточню, о чем именно мы не будем говорить, – разозлилась я. – О том, что твоя мать меня буквально силком захватила в плен, чтобы узнать хоть что-то о Мусяке? О том, что она рыдала, выпрашивая у меня его фотографию? Что она чуть не слегла с сердечным приступом?

– Этот номер у мамы получается лучше всего, да? – насмешливо переспросил Владимир.

– Знаешь, однажды это может случиться на самом деле, – продолжала неистовствовать я.

– Ладно, – вздохнул Володя. – Ты просто не знаешь всего. И не стоит тебе знать. Правда, для всех будет лучше, если мы забудем об этом.

– Ты считаешь? А может, есть смысл все-таки как-то поговорить?

– Нет, – внезапно его голос стал жестким. – Не стоит. Я абсолютно уверен.

– Уверен? – нахмурилась я.

– Да, – уперся он. – Все, Дин. Закончили. Лучше расскажи, как тебе Питер. Была на Неве? Если нет, сходи обязательно. Это самая мощнейшая река, которую я видел. Тебе понравится.

– Обязательно, – кисло бросила я, стараясь вложить в голос максимальное количество негатива. Но в том и заключается удобство метода игнорирования – Владимир просто не замечал ничего больше. Для него все было так, как и должно быть. Я приехала в Питер, я в нем остановилась (не так уж важно, где и у кого), я осматриваю достопримечательности. Работаю над депрессией, прихожу в себя. Хоть как-то выдыхаю. Или вдыхаю, по требованию. Кому что нужно. И скоро вернусь к нему в добром расположении духа. А старушки… Какие старушки? Никаких старушек. Привиделось. Если о них вообще не упоминать, можно считать, что их и не было.