Управление - Колесова Наталья Валенидовна

— Алекс? — спросил Гарти — по-прежнему откуда-то слева.

— Я слушаю тебя, Николас, — отозвался командор.

— Тебе не кажется, что нас здесь все-таки больше, чем двое?

Холт помолчал.

— Надеюсь, это не крысы. Ненавижу крыс.

Я тоже, командор, я тоже, подумала Карен, свешиваясь в очередное ущелье. Особенно тех, которые перемещаются на двух ногах.

Или на колесах.

Где же этот чертов Гарти?

…Он оказался гораздо ближе, чем она думала.

Когда Гарти сдернул ее со стеллажа, она даже охнуть не успела. Да и не хотела. У него оказались очень сильные, тренированные руки и торс — недаром Николас столько времени проводил в спортзале. У Карен было преимущество в подвижности, у него — в устойчивости и силе. Схватка была молчаливой и очень короткой. Оба застыли, тяжело дыша, сплетенные странным полуобъятием-полузахватом. Карен не могла вырваться, но и Гарти уже не мог ее отпустить.

— Николас, — позвал командор. Все это время он чутко вслушивался, пытаясь понять, что происходит. — Николас, что там у тебя такое?

Карен начала молча мотать головой. Командор не должен знать, как глупо она попалась. Что так глупо попалась именно она.

— Я все-таки поймал крысу! — тяжело дыша, но торжествующе объявил Гарти. В голосе Холта появилось вежливое удивление:

— Вот как? И что же ты собираешься с ней сделать?

— Хм-м-м… пожалуй, это зависит от тебя, дружище.

Карен напряглась: Николас торопливо обшаривал ее одной рукой — искал оружие, но с… излишним пристрастием.

— Что ты там бормочешь? Я тебя не слышу, Николас.

— Я говорю: наша игра немного изменилась. Теперь у меня есть заложник.

В голосе командора послышалась усталость.

— Правил на ходу не меняют, Николас. Ты же знаешь управленческую установку насчет заложников…

— Да, конечно: взят в заложники — сам виноват, сам и выпутывайся. А если этот заложник…

Карен боднула его затылком в челюсть. Гарти прикусил язык, а Карен беззвучно ахнула от мгновенно усилившегося захвата. Он сейчас одним движением может сломать ей шею… Гарти шипел от боли над ее ухом.

— Заложник, Николас? — напомнили издали.

Гарти опять засмеялся, сказал — слегка невнятно:

— Тебя все-таки волнует судьба этой крысы?

— Да. Как и любого работника управления. Как и твоя, Николас.

— Ты знаешь, что я тебя ненавижу?

— Теперь — да, — медленно сказал командор.

— Думаешь, ты — мой благодетель? Вытащил меня из той перестрелки, а потом из петли — и я должен быть тебе за это по гроб жизни благодарен? За работу, за это… инвалидное кресло? А я смотрю на тебя — здорового, красивого, великолепного! Ненавижу!

Пауза. Командор сказал негромко:

— Можешь мне не верить, Николас, но я тобой всегда восхищался. Твоим упорством, мужеством, умом. Я иногда прикидывал: а если б тогда случилось наоборот… я бы, наверное, не смог.

Великолепно. Они тут будут обмениваться комплиментами и реверансами, а она тем временем задохнется в захвате Гарти. Командор точно услышал ее, потому что сказал:

— И что мы будем делать дальше, Николас?

— А ты как думаешь?

— Теперь, когда ты взял заложника, мне придется вызвать службу безопасности. Кстати, он все еще жив?

— Хочешь поговорить с командором? — насмешливо выдохнул ей в ухо Гарти. Карен мотнула подбородком. — Не-ет, Алекс, заложник с тобой говорить не желает. Чем-то ты его обидел.

— Все на меня сегодня обижены, — пробормотал командор. Карен невольно представила, как он потирает челюсть — как всегда, когда раздумывает. — Не мой день, не мой день…

— Да уж, явно не твой! — подтвердил наслаждавшийся ситуацией Гарти. Карен понимала — он не надеется выбраться из Управления живым, и не представляет, как выкрутится из ситуации его… хм… друг. Ведь архивариус тоже был специалистом. Но и для спеца предложение прозвучало неожиданно:

— Возьми меня вместо заложника.

Карен задержала дыхание.

— С какой это стати? Хочешь положить свою жизнь за эту крысу? Ты хоть знаешь (он легонько встряхнул Карен, та зашипела от боли и бессилия) — кто это?

— Какая разница, кто, — сказал командор устало. — Работник Управления. Как и ты, Николас.

— Я-а-а?

— Да, Николас. Я что-то не припоминаю, чтобы ты подавал рапорт об увольнении. Так что ты — все еще работник Управления. И я за тебя отвечаю.