Сладкий хлеб мачехи - Колочкова Вера Александровна

Неожиданно скользнув с дивана, он встал на колени, резво подполз к ней, отнял от лица ладони, глянул в глаза затравленно.

— Простите… Простите меня, девочки! Я же как лучше хотел. Я думал, что выкарабкаюсь. Я не знаю, что мне теперь делать, как жить… Бася, Басечка! У меня никого нет, кроме тебя! Прости меня, Варечка, дочка!

— Ты чего, пап… — испуганно произнесла Варя, сжимая ладонями Басины плечи. — Не надо, чего ты… Вставай, хватит комедию ломать. Смотреть противно.

— Погоди, Варюш… — вяло похлопала падчерицу по ладошке Бася, пытаясь собраться с мыслями. Потом медленно склонила к Павлу бледное перепуганное лицо: — Паша, а деньги где? Те, что ты под залог квартиры получил?

— Так нет денег, Бась… — виновато опустил он голову. — Я старые долги заплатил. Их тоже требовали. А эти сволочи подъехали так по-хитрому… В общем, нет у нас теперь ни денег, ни квартиры. Я не знаю, что мне теперь делать, Бась… Ну, убей меня, если тебе легче станет…

— Ну да. Ну да. Конечно, ты не знаешь, что делать. Ты свою дочь без крыши над головой оставил и, что теперь делать, не знаешь. Решение на дне стакана ищешь. Только там его нет, Павел.

Слова вылетали из нее твердые и холодные, как камни. И внутри будто все закаменело, зашлось безысходностью. Наверное, надо было сейчас какие-то другие слова для Павла найти, но она не могла, хоть убей. Только каменные и нашлись. Он молча поднялся с колен, глянул холодно сверху вниз.

— Ладно, ты не особо старайся, Бась… Я и без тебя знаю, кто я есть. Знаю, что я полное ничтожество. И что ты не любишь меня, знаю. И не любила никогда. Ты даже не захотела к этому… своему бывшему поехать, чтобы развод оформить. Так и живешь со мной в гражданских женах. А я ведь очень хотел, я честно хотел, чтобы у нас настоящая семья была, чтобы фамилия одна… Чтобы Варька тебя мамой звала… Ведь не любила ты меня, да?

— Ну да… — грустно усмехнулась его монологу Бася. — Сейчас самое время нам о своей любви поговорить. Больше не о чем. И вообще… Чего ты от меня хочешь, Павел? После всего того, что ты с нами сделал… Чего ты от меня еще хочешь?

— Да ничего я не хочу. Я понимаю, что ты святая, а я подлец. Ну что же… Если так, то… А, провались оно все…

Резко развернувшись, Павел быстро вышел из комнаты, слегка пошатнувшись в дверях. От звука захлопнувшейся двери они с Варей вздрогнули в унисон, переглянулись.

— Бась… Куда он пошел? — испуганно прошептала Варя.

— Не знаю…. — равнодушно пожала плечами Бася. — Наверное, в киоск. За пивом. Теперь опять под утро придет.

— Слушай, а я так и не поняла… Чего он там с нашей квартирой натворил?

— Да ничего, Варенька. Все образуется. Не думай об этом.

— Правда образуется?

— Конечно.

— Бась… А с платьем моим что будем делать? Ты извини, что я пристаю, но выпускной же скоро! Бась, ты меня слышишь вообще?

— Что?

Подняв на падчерицу бледное несчастное лицо, она сильно наморщила лоб, пытаясь сосредоточиться, потом произнесла едва слышно:

— Да, да, платье… Конечно же платье, Варенька… Ничего, с платьем мы придумаем что-нибудь. Я завтра колечко в ломбард отнесу…

— Которое с бриллиантиком?

— Ну да.

— Так жалко же… Ты его так берегла! Говорила, что это память из прошлой жизни.

— Ничего, ничего. Даст бог, потом обратно выкуплю.

— Бась, а мы ужинать сегодня будем? Так есть хочется, а в холодильнике наверняка ничего нет…

— Посмотри там, в моей сумке. Я бифштексы принесла. Разогрей, поешь. Там колбаса еще есть.

— Это что, объедки из нашего кафе?

— Варь, не говори ерунды…

— Да ладно! Это я так пошутить хотела. А тебе бифштекс разогревать?

— Нет. Я не буду. Что-то нехорошо мне, Варюша. На душе тревожно. Нет, куда он пошел на ночь глядя?

— Сама же говоришь — за пивом. Да придет, никуда не денется… Сейчас назюзюкается и придет, спать завалится.

Беззаботно махнув рукой, Варя направилась на кухню, и вскоре в комнату потекли аппетитные запахи разогреваемого в микроволновке мяса. Бася ощутила легкое головокружение, сглотнула слюну — действительно, поесть бы сейчас не мешало. И в то же время при мысли о еде тошнота подступила к горлу, прошел по телу легкий озноб тревоги. Встав со стула, она подошла к уставленному бутылками журнальному столику, потянулась было убрать с глаз долой это безобразие, но лишь махнула рукой — сил нет. Подойдя к окну, начала вглядываться в тихие июньские сумерки, опустившиеся на заросший шиповником двор. Слышно было, как в комнату вошла Варя, уселась перед включенным телевизором, как отхлебнула из кружки горячий чай.