Стрела Купидона - Крейвен Сара

Фиби отошла от окна, не желая больше ничего видеть.

Через минуту к ней присоединилась Тара с серьезным лицом.

– Фиби, я не буду ужинать. Я совсем не голодна. – Ее губки задрожали. – Я не хочу, чтобы папочка уехал с ней.

Фиби быстро ее обняла.

– А он и не поедет. Он же обещал. Все будет хорошо, вот увидишь.

Ей и самой хотелось бы верить в это, но на сердце было тяжело.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На следующее утро Тара проснулась с нездоровым румянцем на щеках и опухшими глазами, жалуясь на плохое самочувствие. Она упорно демонстрировала кашель, поэтому Фиби разрешила все сомнения в ее пользу и позвонила в школу, объяснив отсутствие девочки.

Она и сама чувствовала себя скверно после беспокойной ночи с тревожными снами.

– Какие уроки ты пропускаешь? – поинтересовалась Фиби.

– Никакие. – Губы Тары задрожали. – Они собираются репетировать пьесу.

– Ну и замечательно! – решительно сказала Фиби. – Тогда ты можешь разучивать свой сюрприз для папы.

Тара покачала головой.

– Я не хочу больше этим заниматься. Все пропало.

– Возможно, позже ты изменишь свое мнение, – ласково сказала ей Фиби, мысленно проклиная миссис Фрэнке вместе с ее кознями.

Минуту–другую Тара молчала, потом спросила:

– Можно мне спать в комнате папочки, пока он в отъезде?

– Не знаю, – ответила удивленная Фиби. – Спросим у Кэрри.

– Она мне разрешит, – уверяла ее Тара.

Так все и вышло.

– Конечно, можно, крошечка моя, – приласкала девочку Кэрри. – Если так она себя чувствует ближе к нему, что же… Пожалуйста, помогите мне сменить белье, – тотчас добавила она.

– Да, конечно, – согласилась Фиби, подумав, что это еще одно препятствие, которое придется преодолеть. До сих пор у нее никогда не было повода входить в спальню Доминика. В те редкие случаи, когда дверь туда была открыта, она отворачивала голову и трусливо пробегала мимо.

Покои Синей Бороды – так она называла про себя спальню, которая столько лет была центром многих ее ночных кошмаров.

Стиснув зубы и крепко сжав кулаки, девушка вошла вслед за Кэрри и застыла на месте с открытым от удивления ртом. Это была совсем не та комната, которую она помнила.

Когда–то темно–красные стены были оклеены светло–кремовыми в золотую полоску обоями, бесследно исчезла кровать под балдахином, а на ее месте стоял широкий диван. Остальная мебель также была другой.

– Обставлено со вкусом, правда? – заговорила Кэрри. – Мистер Доминик все переделал, когда его брак распался. Что же, это понятно. Никто не смог бы спать с его воспоминаниями.

Или с моими, подумала Фиби.

– Когда мы пойдем покупать рождественскую елку? – нетерпеливо спросила за ленчем Тара. – Мы могли бы нарядить ее к приезду папочки.

– Прекрасная мысль, – улыбнулась ей Фиби, довольная, что девочка выглядит гораздо менее подавленной.

– Пожалуйста, пойдем сегодня днем, – взмолилась Тара. – Вечером я должна быть дома, потому что папа обещал звонить мне.

Сердце Фиби бешено заколотилось.

– В таком случае нам лучше поторопиться, – не задумываясь, быстро откликнулась она.

В просторном помещении, где хранились елки, стоял восхитительный хвойный аромат. Народу было немного, рождественский ажиотаж еще не начался.

После долгих обсуждений Фиби и Тара остановили свой выбор на елке среднего размера, у которой к тому же были живые корни.

– Мы сможем посадить ее в нашем саду после Рождества, – счастливо предложила Тара.

Остаток дня они провели, разбирая большую коробку с игрушками и гирляндами, которую откуда–то извлекла Кэрри. Из пластилина они вылепили Купидона со стрелой для верхушки елки. Купидон получил крылышки из старых кружевных занавесок и золотую стрелу. Таре он казался идеальным.

У нее много чего было рассказать отцу во время долгожданного телефонного разговора. Фиби видела, как быстро Тара, услышав звонок, помчалась в холл.

Доминик, подумала она, окажется просто счастливчиком, если ему удастся вставить словечко.

Но вероятно, ему это удалось, потому что внезапно Тара вернулась.

– Фиби, папа хочет что–то сказать тебе, – объявила она. Вид у нее был встревоженный. – Надеюсь, он не сердится, что я не пошла в школу.

Однако далекий голос, звучал вполне радостно. Доминик просто интересовался, как дела у его дочери.