Месть, любовь и косметика - Льюис Дженнифер

Когда Белла пила шампанское, Доминик обратил внимание, что она не красит губы помадой.

— Почему вы не пользуетесь косметикой? — Он откинулся на спинку стула, чтобы лучше разглядеть красивое лицо Беллы.

Она моргнула:

— Говорят, что производитель никогда не покупает собственный товар.

— Это правило хорошо для фармацевтов. А Хардкастл расширяет розничную торговлю? — беспечно спросил Доминик.

— Не знаю. Наши товары лучше всего расходятся в крупных магазинах и салонах красоты. Они ведь недешевы. Знаю наверняка, что Таррант хочет распространять нашу продукцию в Китае.

— А здесь разве мало шикарных универмагов?

Она пожала плечами:

— Понятия не имею, я ведь не занимаюсь этими вопросами.

— А какими вопросами занимаетесь?

— Tapp… ваш отец нанял меня для разработки и продвижения новой продукции. Ему нравится лидировать.

— Где он вас нашел?

Она закусила губу, явно чувствуя некоторое замешательство.

— Хм, вообще-то я сама пришла наниматься сюда.

— Как вам удалось заставить его инвестировать в исследования? Ведь фотонный микроскоп недешев. Вероятно, вы обладаете даром внушения.

— Я сказала ему, что иного выхода нет. Рынок постоянно обновляется. С помощью нанотехнологий можно создавать совершенно новую косметику. Маскирующая морщины косметика перестанет пользоваться популярностью, как только люди узнают о наших инновациях.

— Возможно, вам следовало шагнуть еще дальше и изобрести что-то вроде плаща-невидимки.

Белла побледнела, ее рука с зажатой в ней вилкой замерла.

Доминик удивленно приподнял бровь.

— Вы в самом деле его изобретаете?

Она наигранно рассмеялась:

— Конечно, нет.

— Вы слишком молоды для руководящей должности, — он отпил шампанского. — Но явно умны.

— Со стороны виднее, — она пожала плечами.

— Я слышал, как вы разговаривали с сотрудниками. Вы пришли в компанию недавно, а уже явно преуспели.

— Мне нравится моя работа.

Белла рассеянно наблюдала за тем, как Доминик поедает устриц. Ни при каких обстоятельствах она не должна увлечься им. Ведь его отец погубил ее отца. И Таррант и Доминик — ее враги.

— Как получилось, что вы занялись розничной торговлей? — спросила она, заставляя себя отвлечься от рассматривания его длинных ресниц.

— Нужда заставила. — Он поднес к губам очередную устрицу и уставился на Беллу. — Я начал торговать еще в восьмилетнем возрасте, когда продавал игрушки в песочнице. Отец о нас с мамой не беспокоился, так что помогал маме я.

— Трогательно, — Белла отпила шампанского.

На щеках Доминика появились ямочки.

— Да. А потом меня увлек серьезный бизнес. В пятнадцать лет я убедил маму в том, что мне лучше пойти в обычную школу. Деньги, которые шли на оплату обучения в частной католической школе, я собирался приумножить, потом окончить университет и начать собственный бизнес.

— Она согласилась с вами?

— Тогда она расстроилась, но впоследствии ни о чем не жалела.

— Почему Таррант решил разыскать вас спустя столько лет?

— Я знаю, что у него рак простаты и жить ему осталось недолго. Очевидно, он решил найти преемника.

Конечно, Белла знала о болезни Тарранта. О ней знали все. Теперь каждого работника компании интересовало только одно: кто станет наследником его империи.

— У него ведь есть дочь.

— Да, ее зовут Фиона, но она очень молода и, наверное, слишком неопытна.

— Может, Тарранту нужен наследник мужского пола?

Доминик нахмурился:

— Раньше ему никто не был нужен. Тридцать два года назад он отказался от отцовства.

— Официально?

— Да, — выражение лица Доминика было непроницаемым.

Белла не могла представить, что это такое, когда от тебя отказывается отец. Она очень сильно переживала после смерти своего отца. А ее мать… Белла глубоко вздохнула.

— Ваша мать даже не пыталась обратиться в суд?

— Пыталась. Она хотела отправить меня учиться в хорошую школу. Но адвокаты Тарранта сделали все, чтобы дело закрыли.

— Каким образом?

Он помолчал, потом сказал:

— Это было еще до появления тестов на ДНК. Адвокаты заявили, что Таррант Хардкастл не мог связаться с простой девчонкой из Бруклина, и судья им поверил.

Белла медленно вздохнула.

— Я бы была вне себя от ярости, — сказала она.

В его глазах мелькнул странный огонек. Доминик поднял бокал.