Приворотное зелье - Берристер Инга

Грейс с несчастным видом смотрела на свой стол. Как назло, сегодня вечером должно было состояться родительское собрание, где она намеревалась рассказать о своих планах увеличить объем внешкольных занятий, проводимых с детьми. Грейс содрогнулась. Можно догадаться, что теперь станет главной темой обсуждения на собрании!

Можно было также догадаться, сколько критики и неодобрительных замечаний обрушится на нее — и вполне заслуженно, мрачно сказала она себе.

Вломиться в номер Кена, напиться, заснуть в его постели, а затем, словно всего этого было еще недостаточно…

Я не создана быть учительницей или занимать ответственный пост, в припадке самоуничижения решила Грейс. И Джина Орвелл была права, предупреждая меня о том, что родители не будут закрывать глаза на то, что я сделала. Если бы только эта фотография не появилась в местной газете! Но она появилась, и… Грейс напряглась, услышав тихий стук в дверь.

Ее лицо залилось краской, когда в приоткрывшуюся щель просунулась голова учительницы математики Сузанн Сазерби, самой старшей из коллег Грейс. Она неуверенно сказала:

— С вами все в порядке? Вот только… Только — что? — потерянно подумала Грейс.

Вот только ты услышала сплетню и тебе интересно, правда это или нет, а если правда, то что я собираюсь в связи с этим делать?

— Сегодня моя очередь дежурить на игровой площадке, да? — спросила Грейс, избегая смотреть коллеге в глаза и отлично понимая, что та пришла вовсе не затем, чтобы напомнить об этой ее обязанности.

— О, но вы еще не успели перекусить, — запротестовала явно взволнованная Сузанн. — Я могу подежурить за вас, если хотите. — Она замолчала, а потом, смущенно взглянув на Грейс, добавила: — На площадке Джина Орвелл с несколькими родителями…

— Не волнуйтесь, — успокоила ее Грейс, когда голос женщины прервался. — Я догадываюсь, что происходит. Полагаю, и вы, и другие учителя уже слышали сплетни…

Грейс почувствовала, что храбрость начала покидать ее.

— Вы не очень хорошо выглядите, — посочувствовала ей Сузанн, явно искренне тревожившаяся за нее. — Почему бы вам не пойти домой?

Пока ситуация не ухудшилась настолько, что ничего другого мне не останется, кроме как уйти — и навсегда? Сьюзен это имеет в виду? — с горечью подумала Грейс.

— Нет, я не могу этого сделать, — ответила она.

Она вдруг и впрямь почувствовала себя больной. Сплетни, особенно сплетни такого рода, распространяются как лесной пожар — Грейс было это известно. Как скоро они дойдут до ее друзей и родных? До ее кузена… его родителей… ее родителей?

У Грейс засосало под ложечкой. Ее отец и мать, наслаждаясь прелестями жизни на пенсии, совершали длительное путешествие по Европе — длительное, но не бесконечное. Родители так гордились ею! Так гордились всем, что ей удалось сделать для школы! Как она им все объяснит? Скажет, что увидела в вестибюле отеля Кена Эдвардса — и мгновенно воспылала к нему неукротимым вожделением?

Вожделением. Когда Сузанн ушла, закрыв за собой дверь, Грейс тихонько застонала от отвращения к себе.

Но ведь то, что она испытывает к Кену, — не просто вожделение. Вожделение не затрагивает чувств так, как затронуты ее чувства. Вожделение не заставляет людей просыпаться среди ночи, плача от боли и разочарования из-за того, что узнали жестокую правду о любимом человеке. Ей стало еще хуже.

Меня не стошнит, ни за что не стошнит, сказала себе Грейс, но вдруг поняла, что именно это с ней сейчас и случится. Это нервное напряжение — и больше ничего, пыталась убедить она себя позже, идя на свой первый дневной урок.

Грейс подумала, не сходить ли к врачу, чтобы узнать наверняка, но вздрогнула, представив, какие новые сплетни поползут, если ее заметят в клинике. Нет, она не может пойти на такой риск!

Неужели еще совсем недавно она считалась образцом добродетели, превозносимым как родителями, так и департаментом образования? Неужели именно она получила предложение работать в самой престижной в округе частной школе?.. Грейс казалось, что это было совсем в другой жизни! Как она оказалась в такой ситуации? Ей приходилось слышать, что любовь называют одной из форм сумасшествия.

Любовь! Вот теперь она действительно утратила чувство реальности! Ни в коем случае ей нельзя считать, будто она любит Кена Эдвардса. Ни в коем случае!

Кен взглянул на часы. Весь день он провел, встречаясь с разнообразными людьми, но теперь наконец освободился.