Правила Золушки - Кауфман Донна

– Да я сотни раз видела тебя в бешенстве. Ты думала, мне до этого нет дела?

– Так. Стоп. Один момент, ваше величество. Кто плакал, когда одежда выглядела не так, как нужно? Кому нужны были начищенные ботинки? Так вот и не рассказывай мне, кому было плохо. Мне читали лекцию за лекцией.

– Но он все равно отпустил тебя, – тихо ответила Пеппер.

Грусть в ее голосе заставила Дарби сдержаться.

– Он просто был счастлив, что я уехала, – пробормотала старшая сестра, когда молчание стало совсем неловким.

– Знаешь, о чем я думаю? – спросила Пеппер самым серьезным голосом, какой когда-либо слышала Дарби. – Не уверена, что он простил мать за то, что она умерла. Великий и ужасный Пол Ландон не привык терять то, что так много для него значит. А ты напоминала ему о том, что он потерял. Ты – такая же, как она, Дар. Ты выглядишь, как мама, ты так же любишь животных. Может, потому-то отец и позволил тебе уехать: ты будила в нем болезненные воспоминания.

Пораженная словами сестры, Дарби не нашлась что сказать. С другой стороны, она знала, что нужно сказать. Поддразнить ее и вернуться к обычному положению вещей. Она, Дарби, всегда все понимала, а Пеппер всегда нужно было вести за ручку. Все пошло наперекосяк, когда они поменялись местами.

– Ты была маленькая, когда я уехала. Это все не твои слова. Папа... – Она не смогла заставить себя задать этот вопрос. Будь у нее вечность на размышление, она бы и тогда не представила себе подобный разговор. Все из-за того, что она стоит в той самой библиотеке, где ей читали нескончаемые лекции. И где не осталось ни одной фотографии ее мамы. – Неважно, – сказала Дарби, чувствуя комок в горле.

– Дарби, я... – теперь был черед Пеппер заикаться, – я сожалею, что втянула тебя во все это. Я на самом деле думала... – Она помолчала, потом сказала: – Неважно. Ты, наверное, права. Если бы я думала, прежде чем делать, проблем было бы гораздо меньше. Знаю, ты считаешь меня эгоисткой, но я правда забочусь о тебе. И о папе. И я...

– Все в порядке, Пеппер, – мягко прервала ее Дарби. – Все уже сделано. Я здесь, к лучшему или к худшему, а для вас с папой я леденец на палочке. До тех пор, пока он не приедет и не разберется с этой великой сделкой.

– Хочешь, я прилечу? Папа даже не узнает. Я сделаю так, что Бьорнсен ничего ему не скажет. – Она рассмеялась. – Я умею защищаться, и, хоть ты и не знаешь, что можешь мной гордиться, я способна как следует наподдать ему по заднице, если он не захочет слушаться. – Она снова хихикнула.

Дарби прыснула, удивляясь тому, как это Пеппер всегда удается ее рассмешить. И впервые поняла, что их роли в жизни не такие определенные, как она всегда думала.

– Я здесь. Я все сделаю. Но если все накроется, мы будем выслушивать папины нотации вместе.

– Я верю в тебя, Дар. Знаю, у тебя все получится великолепно. Пусть Бьорнсен пока думает, что может ходить по воде, и гордится собой – он опомнится только тогда, когда будет ставить свою подпись рядом с отцовской.

– Да. У меня все так здорово получается.

– У тебя получается все, что ты хочешь. Ты – мой кумир.

Дарби попыталась засмеяться, но вдруг слезы закапали у нее из глаз. Пеппер шутила, разумеется. Плакать было глупо.

– А твоя голова не такая пустая, – ответила она чуть грубо.

– Да, у меня степень магистра.

– Да брось, ставлю – ты не меньше доктора.

– Не надо, тогда я должна была бы быть...

Дарби застонала и прыснула. Одновременно сестры произнесли: «Доктор Пеппер!» и покатились со смеху.

– Я люблю тебя, Дарби, – сказала Пеппер, когда смех утих.

– Я тоже, – ответила та.

– Слушай, мне надо бежать. Сегодня игра, и у меня место в секции «Ж и П», – снова оживилась Пеппер.

Вот такую сестру Дарби знала и терпела. Тяжело было признавать, но жизнь становилась легче, когда Пеппер была такой.

– Знаю, что это глупо, но все же: что такое секция «Ж и П»?

– «Жены и подружки». Не думаю, что кто-то из них говорит по-английски. Скорее по-португальски. Буду улыбаться и кивать.

– Далеко зашла, – пробормотала Дарби, ухмыляясь.

– Попробую связаться с тобой попозже вечером. Расскажешь мне, что поделывает Бьорнсен. А я научу, как с ним сладить. – Она хихикнула. – Вот в этом я действительно дока.

– Смотри там. Будь повежливей с остальными «Ж» и «П».

– Конечно, мамочка. Кстати, что ты придумала с костюмами?

– Костюмами?

– Для Бельмонтской вечеринки в Фо-Стоунс. Тема «Конец века» очень клевая. Александра Морган всегда что-нибудь да придумает! Ладно, побегу. Если я не смою этот кондиционер с волос прямо сейчас, с ними вообще ничего нельзя будет сделать. Чао!