Счастье в награду - Стоун Кэтрин

— Так что, — продолжал он свои наставления, — вам придется вести беседу так, как будто меня здесь нет. Без этого не обойтись. Обещаю постараться не отвлекать вас от разговора.

Гален живо представила себе, как это будет выглядеть. Женский Убийца звонит среди ночи, ровно в 3.13. Она просыпается, вскакивает с кровати и опрометью мчится к Лукасу, не успев надеть тапочки и застегивая на ходу халат.

Нет, стойте, стойте! Женскому Убийце не придется ее будить. О каком сне может идти речь — даже в объятиях этой голубой гавани, — если в одной квартире с ней находится Лукас?

Да она вообще вряд ли заставит себя сомкнуть глаза, охваченная таким возбуждением и страхом… когда все внутри замирает и трепещет, потому как она сама не знает, смеяться ей или плакать, распевать песни или расстаться с жизнью.

А может, ей просто хочется танцевать?

Да, танцевать ей хотелось больше всего... Танцевать с ним.

Глава 11

И все же Гален заснула, провалилась в глубокий, безмятежный сон без сновидений — так спит человек, который чувствует себя в полной безопасности. Когда ему нечего бояться.

А Лукасу было не до сна. Он снова и снова вчитывался в полицейские отчеты и всматривался в изображения изувеченных тел Моники, Кей, Марсии и Бринн, оживляя в памяти картины давно утраченного прошлого.

И все это время Лукас ни на минуту не мог забыть о Гален, спящей здесь, в его доме, в спальне на другом конце коридора. Ее присутствие рождало сладкую, непривычную тревогу от того, что он не один в своем снежном логове, которое он никогда и ни с кем не делил. И не испытывал такого желания.

Потому что не чувствовал себя одиноким.

Вплоть до последнего времени.

И Лукас снова и снова старался подавить в себе эту рвущуюся наружу смесь восторга и страха перед неизвестностью. У него даже возникло чувство, словно Гален зовет его из своих снов, будто хочет разделить с ним первозданный покой и уют, царившие в голубой спальне.

В конце концов Лукас сдался и улегся в свою постель, где заснул, убаюканный обещанием новых снов, хотя внутренне был готов переживать свои обычные кошмары: жуткую смесь из виденных им преступлений, замешанную на трупах и крови невинных жертв.

Но этой ночью его поджидал новый ужас. Они с Гален находились здесь, в пентхаусе. Но кроме них, был кто-то еще. Или он ошибся и здесь никого не было?

Нет, все верно. К нему в квартиру проник убийца. Теперь Лукас знал это наверняка. Но на какой-то бесконечный миг Лукас не мог отделаться от ощущения, будто они составляют с этим типом единое целое. Лукас словно слился с маньяком, чувствовал тяжкие толчки его сердца, его неутоленную страсть, видел свою квартиру его глазами, и вот наконец — наконец! — увидел перед собой чужую руку. Руку убийцы, а не свою собственную.

И эта рука сжимала тяжелый нож, отполированный, хищно сверкающий острым лезвием, причем и руку, и оружие вело желание кромсать беспомощное тело Гален, изуродовать эту плоть до неузнаваемости, еще сильнее, ибо на снежной белизне ковра уже сверкали россыпи ярких алых пятен.

Разбросанные повсюду Барби тоже покрывала кровь. А еще они были раздеты догола. И бесстыжая кукольная нагота резала глаз, несмотря на потоки крови, почти полностью укутавшие их жутким алым покрывалом.

Гален тоже была раздета. Но у нее почему-то оказались длинные распущенные волосы, и этот ослепительный поток; живого рыжего пламени так привлекал к себе взор, что Лукас не сразу обратил внимание на ее наготу. Она так старалась укрыться под этой вуалью из теплой волнистой меди, словно соблюдение приличий было для нее важнее крови, текущей из ран на груди и на шее.

И из ее глаз.

Даже стараясь спастись, она продолжала пытаться соблюсти эти приличия.

Вот наконец двери лифта. Еще миг — и она окажется на свободе.

Но бронзовые двери и не подумали распахнуться! Несмотря на все ее отчаянные просьбы и мольбы.

И снова она вынуждена была искать спасения в бегстве. Поиск выхода привел ее на кухню. Но это была не его кухня: какая-то жалкая каморка, оказавшаяся для Гален ловушкой. Мышеловка цвета авокадо, в которой не осталось ничего от снежной белизны и сверкающей стали полок, все стало тусклым и серым.

Нет, все же что-то сверкнуло, привлекая взгляд. Мясницкий разделочный нож на полке над раковиной.

Гален заметила оружие. Маньяк и Лукас, смотревший его глазами, — тоже.