Шопоголик и сестра - Кинселла Софи

— А как же…

Умолкаю: до меня вдруг доходит. Нет у нее никакой задолженности. А это значит, что…

Сейчас рухну в обморок.

Что эти тридцать тысяч фунтов лежат у нее на счету.

У Джесс?!

— Бекки, тебе плохо? — Джесс как-то странно смотрит на меня.

— Мне… очень хорошо! — лепечу я и глотаю шампанское, чтобы хоть немного прийти в себя. — Значит… банку ты ничего не должна. Отлично! Прекрасно!

— У меня ни разу в жизни не было задолженностей, — чеканит Джесс. — Это совершенно ни к чему. Каждый может жить по средствам, если захочет. А если человек влез в долги, значит, он не контролирует свою жизнь. Это не оправдание. — Она подравнивает стопку бумаг и вдруг спохватывается: — Ты ведь раньше была финансовым журналистом, да? Твоя мама показывала мне твои статьи. Стало быть, ты в финансах разбираешься. От выжидательного взгляда глаз орехового цвета на меня нападает смехотворный приступ страха. Почему-то мне вдруг расхотелось рассказывать Джесс правду про мои финансы. По крайней мере, всю правду.

— Я?… А как же… Само собой, разбираюсь. Главное в этом деле… э-э… заблаговременное планирование, учет и контроль.

Джесс одобрительно кивает:

— Вот именно. Я, когда получаю деньги, первым делом откладываю половину.

Что? Что она делает?

— Замечательно! — с трудом выговариваю я. — Самый разумный подход.

Я в шоке. Работая в финансовом журнале, в статьях я объясняла читателям, что деньги надо все время экономить. Но мне в голову не приходило, что экономные люди — не вымысел, что они действительно где-то есть.

Джесс смотрит на меня с новым интересом.

— Ты тоже так поступаешь, Бекки? На несколько секунд я теряюсь.

— Ну-у… вообще-то… — наконец начинаю я и прокашливаюсь. — Не половину каждый месяц, но…

— И у меня та же история. — Поверить не могу, она улыбается. — Иногда удается отложить всего двадцать процентов.

— Двадцать! — слабым эхом повторяю я. — Нет-нет, не подумай ничего такого. Не вини себя.

— Но я стараюсь, — Джесс наклоняется ко мне. — Ты же меня понимаешь.

Впервые вижу у нее на лице такое открытое выражение.

О господи. Вот они, дружеские узы.

— Двадцать процентов — это вы о чем? — слышится голос Люка. С довольным видом он входит на кухню в сопровождении Гэри.

Мне вдруг становится тревожно.

— Так, ни о чем, — уклоняюсь я от ответа.

— Мы о финансах, — объясняет Люку Джесс. — Сидели, подбивали счета и разговорились.

— Счета? — Не выдержав, Люк смеется, но быстро обрывает себя. — Какие еще счета, Бекки?

— Всякие разные, — в тон ему отзываюсь я. — Мои финансовые дела и так далее.

— А! — Люк кивает и достает из холодильника бутылку вина. — А отряд быстрого реагирования уже вызвали? И представителей Красного Креста?

— Зачем? — изумляется Джесс.

— Их принято вызывать в районы стихийных бедствий, разве не так? — Люк ухмыляется мне.

Что за черт.

— Но… Бекки ведь раньше была финансовым журналистом! — Джесс явно шокирована.

— Финансовым журналистом? — Люк откровенно веселится. — Хочешь послушать, как проходил рабочий день твоей сестры?

— Нет! — перебиваю я. — Она не хочет.

— Карточка для банкомата, — подсказывает Гэри.

— А, карточка! — Люк в восторге хлопает ладонью по столу. — Бекки в то время делала блестящую карьеру финансового эксперта на телевидении, — поясняет он Джесс. — Однажды она участвовала в съемках сюжета о проблемах пользования банкоматами. В целях демонстрации вставила собственную карточку,… — он снова заходится хохотом, — и банкомат заглотил ее.

— На следующий вечер этот эпизод показали в нарезке, — добавляет Гэри, обращаясь ко мне. — Никогда не забуду, как ты пинала банкомат ногами! Шедевр!

Пронзаю его яростным взглядом.

— А почему банкомат заглотил карточку? — озабоченно спрашивает Джесс. — У тебя… был перерасход?

— Перерасход? У Бекки? — весело переспрашивает Люк, доставая бокалы. — Истинная правда! Как то, что Папа Римский — католик!

Джесс растеряна.

— Бекки, ты же говорила, что каждый месяц откладываешь половину зарплаты.

Приплыли.

— Что? — Люк неторопливо оборачивается. — Что Бекки говорила?

— Вообще-то все было… не совсем так, — вспыхиваю я. — Я сказала, что полезно откладывать ползарплаты. В принципе. И это правда! Очень ценная мысль.

— А прятать от мужа длинные счета по кредиткам? — осведомляется Люк, высоко подняв брови. — Это тоже ценная мысль?

— Счета по кредиткам? — переспрашивает Джесс, в ужасе глядя на меня. — Так у тебя… долги?

Ну и зачем этот замогильный тон? «Долги»! Будто я прокаженная. И мое место — в работном доме. Будем реалистами: на дворе двадцать первый век. Весь мир в долгах.

— Слышала поговорку? Врачи — самые несносные пациенты, — пытаюсь усмехнуться я. — А финансовые журналисты — самые… э-э…

Жду, когда Джесс тоже засмеется. Или хотя бы сочувственно улыбнется. Но с ее лица не сходит выражение ужаса.

А во мне вдруг вскипает обида. Ладно, признаюсь честно: влезать в долги мне случалось. И что теперь, попрекать меня этим?

— Кстати, Джесс, — вспоминает Гэри, — у нас там опять заморочки с той программой.

— Да? — Джесс вскидывает голову. — Если хотите, могу посмотреть.

— А ты точно не против? — Гэри переводит взгляд на меня. — Мы бы не хотели портить вам вечер…

— Все нормально, — машу я рукой. — Действуйте!

Когда все трое скрываются за дверью кабинета, я с бокалом шампанского плетусь в гостиную. Падаю на диван и устремляю горестный взгляд на мертвый телеэкран.

Никаких уз между мной и Джесс нет и в помине.

Мы с ней совсем разные. Придется это признать.

Я вдруг понимаю, что разочарования мне осточертели. Я же из кожи вон лезла с тех пор, как познакомилась с Джесс. Никаких сил не жалела. Купила этот плакат с пещерой… припасла всякой вкуснятины… задумала лучший вечер в жизни. А Джесс даже не попыталась пойти мне навстречу. Ладно, пусть мои фильмы ей не понравились. Но ведь могла же соврать из вежливости! Будь я на ее месте, я бы точно соврала.

Почему, ну почему она такая зануда? Почему не умеет просто веселиться?

Шампанское я допиваю залпом, остренькие иголочки досады покалывают все сильнее.

Разве можно ненавидеть магазины? Как?! У нее же есть целых тридцать тысяч! Да я бы на ее месте из магазинов не вылезала!

И еще. Что это за картофельная мания? Что в ней вообще хорошего, в этой дурацкой картошке?

Не понимаю ее, просто не понимаю. Джесс мне сестра, но у нас нет ровным счетом ничего общего. Люк был прав. Все дело в воспитании. Характер тут ни при чем.

Я тяжко вздыхаю и начинаю меланхолично перебирать кассеты. Посмотрю-ка я что-нибудь сама. Погрызу попкорна. И этих вкусненьких шоколадок «Торнтон».