Родственные души - Лайонз Вайолетт

«Мы не любим даже друг друга». Разве можно было бы выразиться яснее?

— Я подумал, что лучше будет переменить Дороти пеленки в другой комнате. Когда все будет готово, я принесу ее обратно, — Но сейчас моя очередь… — начала было Эльвира.

Но он заставил ее замолчать резким взмахом руки.

— У меня весь сон прошел, и я вряд ли смогу сейчас уснуть. А ты спи! — Таким тоном в армии обычно отдают приказы.

Однако Эльвира все-таки открыла рот, чтобы воспротивиться, настоять на своем. Но прежде чем успела вымолвить хоть слово, Дерек решительно выключил свет и закрыл за собой дверь.

Попытавшись объяснить мужу, почему принимала противозачаточные таблетки, Эльвира выложила свой последний козырь. Кроме того, она попыталась намекнуть ему на свои чувства.

Дойдя до крайней степени отчаяния, она согласилась бы, даже если бы он предложил ей хоть самую малость. Но Дерек не сделал и этого, ясно дав понять, что не любит ее и не полюбит никогда. Как ему не терпелось поскорее выйти из комнаты, убраться подальше от самой Эльвиры и ненужных ему чувств! А больше ей предложить было нечего.

Она старалась как могла, рискнула последним… и проиграла. С Дереком у них нет общего будущего. Как бы сильно ни любила мужа Эльвира, надо было смириться с тем, что их браку пришел конец.

«Ты меня действительно понимаешь?» мысленно повторял Дерек вопрос Эльвиры, закрывая за собой дверь. О да, он все прекрасно понял! Понял, что быть мужем этой женщины все равно что кататься на американских горках. Поднимаешься все выше и выше, пока перед тобой не откроется прекраснейший вид, но только для того, чтобы тут же рухнуть в глубочайшую пропасть.

«Мы можем дать нашему ребенку все… кроме самого для него главного… любящих друг друга родителей».

Почему это должно было случиться именно сегодня? Почему ему суждено было понять, что с ним происходит в самое неподходящее для этого время, в эту ночь?..

Да потому, что все шло к этому уже давно, просто он не сразу понял, что к чему. Видимо, сказалось отсутствие опыта — не с чем было сравнивать, не по чему мерить.

До этого Дерек не знал о любви почти ничего. Точнее, считал ее красивенькой фантазией, продуктом воображения поэтов-романтиков или наживающихся на этой сказке мошенников.

Но сразила его именно любовь, а он даже не заметил, как она к нему подкралась. И, только услышав это слово от жены, Дерек почувствовал озарение, такое яркое, что, казалось, должно было осветить всю комнату… да что там комнату, всю округу невероятным красочным фейерверком.

«Мы можем дать нашему ребенку все… кроме самого для него главного… любящих друг друга родителей».

Всего лишь одна фраза, незамысловатая и откровенная. Однако огонь, сверкавший в глазах Эльвиры во время ее произнесения, предвещал конец всем его мечтам и надеждам. Он наконец-то понял, что любит свою жену, но понял слишком поздно.

И по иронии судьбы — именно в ту ночь, когда она ясно дала понять, что не любит его.

И никогда не полюбит…

Глава 12

Сочельник подошел быстро и как-то незаметно.

Когда Дерек бросил ей вызов, сказав, что она сама придет к нему, канун Рождества, казалось, был далеко, очень далеко, подумала Эльвира. Два полных дня… даже чуть больше.

Но вот эти два дня пролетели, и наступил вечер сочельника, а Эльвира до сих пор не знала, что у Дерека на уме, и вовсе не была уверена в том, что хочет об этом узнать.

Ей ни в коем случае не хотелось раскачивать лодку. В последние два дня в их отношениях установилось некое подобие шаткого равновесия, нечто вроде молчаливой договоренности, которая хотя и не слишком радовала, однако до некоторой степени устраивала Эльвиру, боящуюся рисковать хотя бы даже видимостью спокойствия.

И вновь положение спасало присутствие Дороти. Первый день они провели в ближайшем городке, приобретая все необходимое для девочки. Поначалу Эльвира, памятуя о возможной кратковременности пребывания Дороти в их доме, проявляла разумную осторожность, но Дерек был безудержен и покупал все, что попадалось ему на глаза, — постельные и туалетные принадлежности, детский конструктор, игрушки и массу других вещей. Набив автомобиль почти доверху, они отвезли купленное домой.

— Знаешь, многое из этого понадобится ей не раньше, чем через полгода, а то и позже, — рассмеялась Эльвира, разглядывая кучу коробок и пластиковых сумок, сваленных на полу гостевой спальни, которую они называли между собой детской.