Бриллианты на оловянной тарелке - Гордон Люси

— Их больше огорчит, если Гром умрет, а они не попрощаются с ним, — ответил Гарт.

И Фэй поняла, что он прав. Они осторожно вошли в палату, где находился сенбернар. Как и предполагала Фэй, рядом с Громом стояла капельница, но дети не обратили на окружавшую собаку медицинскую технику никакого внимания.

Адриан и Синди по очереди подошли к Грому, неподвижно лежавшему на столе, оба наклонялись к его уху и что-то шептали.

— Я сказала ему, что очень люблю его и поэтому он обязательно поправится, — призналась Синди родителям. — Теперь и вы должны поговорить с ним, чтобы он знал, что мы все его ждем.

Тогда Фэй тоже прошептала Грому слова любви. Наступила очередь Гарта. К удивлению Фэй, он с готовностью подошел к сенбернару и негромко произнес:

— Поскорее выкарабкивайся, дружище! Дома тебя ждет самая восхитительная косточка, о который ты только можешь мечтать.

— Он тебя услышал! — Синди едва не закричала, но вовремя сдержалась. — Когда ты сказал «косточка» у него дернулся носик.

— Дорогая, он спит, — заметила Фэй.

— Но его носик дернулся, — уверенно ответила Синди. — Мы это видели. Да, Адриан?

Мальчик кивнул. На цыпочках все вышли из комнаты, остановившись у выхода, чтобы снова попрощаться с Громом.

Фэй и Гарт усадили детей на заднее сиденье машины и повезли домой.

Уложив их спать с помощью Нэнси, Фэй отправилась на кухню приготовить себе и мужу чай. Рядом с чайником лежало шоколадное печенье, приготовленное для Грома. Возможно, он никогда не съест его теперь. Убитая этой мыслью, Фэй выбежала из кухни и бросилась в спальню. Там она дала волю своим чувствам. Погасив свет, Фэй встала около окна. Она сразу же увидела то место в саду, где упал Гром, и заплакала. И не услышала, как в комнату вошел ее муж.

Гарт тихо подошел к Фэй и обнял ее.

— Фэй, — прошептал он, — не надо, пожалуйста…

— Все произошло вон там, — она показала ему на лужайку. — Они играли в мяч, и вдруг он как-то странно залаял. Синди позвала меня. Когда я прибежала, он уже лежал на земле и скулил.

— Ничего, ничего, Бог даст, все образуется, — успокаивал Гарт жену, гладя по голове.

— Правда? — Его уверенность стала передаваться и Фэй.

— Абсолютно! — твердо ответил Гарт. — Гром настоящий борец. Он никогда не сдавался. Помнишь ли ты хотя бы один случай, когда Гром отказался от того, чего хотел? Печенье, лучшее кресло… Он всегда заставлял тебя бросать работу и идти играть с ним в мяч. Верно, Фэй?

— Никогда не сдавался, — согласилась она.

Голос Гарта звучал настолько убедительно, что Фэй успокоилась.

— Ты прав. — Она даже попыталась улыбнуться.

Гарт крепко обнял ее:

— Все будет хорошо. Мы столько для этого сделали.

— Ты прав, тебе даже удалось убедить Вейкхема.

— Теперь ты сама видишь, какой я упорный.

— Нет, Гарт я серьезно. Ты сделал для детей все, что мог. Я горжусь тобой.

— Только для детей?

— Ну и для меня, разумеется.

— Вот именно, — сказал он и тяжело вздохнул. — Но сначала я наделал массу ошибок. Мне нужно было чаще прислушиваться к твоему мнению…

— Забудь об этом навсегда. Я слышала, что тебе сегодня сказала Синди. Она права. Он пожил с нами, может быть, и недолго, но пожил. Знаешь, наша Синди очень умная девочка, и с ней стоит согласиться.

— Она замечательная. Я недавно понял, что она безумно похожа на тебя. Это меня беспокоит. Она такая же беззащитная…

— Да, ты прав. Но у нее же есть ты. Ты можешь помочь ей.

— Да, но я не уверен… Когда ты…

— Когда я что? — спросила Фэй, догадавшись: Гарт сомневается, стоит ли ему продолжать начатую мысль.

— Когда мы встретились… Ты была такая молодая, неопытная, беззащитная. Ничего не знала о реальном мире. Я хотел охранять тебя от всего, защищать…

— Но я выросла и многому научилась, — напомнила она ему.

— Да, но, может быть, я не хотел, чтобы ты взрослела, — признался Гарт. — Мы тогда были счастливы. Мне нравилось, что ты считаешь меня своим главным помощником и защитником. Ты однажды сказала мне…

— Что я сказала?

— За неделю до рождения Адриана меня уволили с работы. Мы с ужасом смотрели в будущее. А я чувствовал себя полным неудачником. Помнишь, что ты мне сказала тогда?

— Я, кажется, говорила, что верю в тебя.

— Ты сказала: «Не волнуйся. Я знаю, у тебя все получится». На какое-то мгновение я даже испугался, поняв, насколько ты доверяешь мне. Тогда я поклялся стать достойным тебя, сделать для своей любимой жены все, чего она желает. Сделать ее счастливой. Я должен был оправдать твою веру в меня.