Ключ к счастью - Берристер Инга

Но вот она медленно осела на пол, приходя в себя, возвращаясь в реальный мир. Собственные чувства и действия поразили ее, ввергая в нервную дрожь. Ральф, стоявший над нею, протянул было руку, чтобы помочь ей встать, но она не обратила на этот жест никакого внимания. Смотреть сейчас на Ральфа было невыносимо-выражение поистине животного триумфа было написано на его лице.

— Элис!

— Уходи! Прошу тебя, уходи немедленно! Мне невыносимо видеть тебя, я не могу больше находиться с тобой рядом, слышишь? И умоляю-никогда больше не возвращайся ко мне. Никогда, ни под каким предлогом!

Словно со стороны Элис слышала свой голос я улавливала нараставшую в нем внутреннюю силу. Шок постепенно проходил, но напряжение давало себя знать, и ее зазнобило. Она запахнула халат, тщательно затянула пояс. Лицо ее горело от стыда. Если бы можно было не только прикрыть от этого мужчины свое тело, но и спрятаться от него! Ее чуть ли не мутило от того, что произошло. Даже не верилось, что только что она сама так откровенно желала этого самца. Себя же Элис с трудом осознавала в роли вожделеющей, развращенной самки.

Ральф, стоя у двери уже одетый, попытался заговорить с ней:

— Элис!

Но ей не хотелось ничего с ним обсуждать. Судя по его реакции, и для Ральфа сегодня произошло нечто из ряда вон выходящее. Но почему он так себя повел? Разве что хотел дать ей понять, какого невысокого он о ней, Элис, мнения…

— Не надо, не говори со мной, не подходи к мне, не трогай меня! —истерично вскрикнула она я ее впервые охватила настоящая паника.

Но Ральф направился прямо к ней. Нет, ей не вынести больше. Его прикосновение для нее подобно пытке! Элис чувствовала исходящие от него флюиды желания, видела, что он ждет хотя бы ответного взгляда, но упорно отворачивалась.

— Значит, ты хочешь сказать, что на этом все заканчивается?

—Да, все кончено…

Но ничего не было кончено — ни когда он ушел ни через час, ни по прошествии более длительного времени. Элис с остервенением бросилась наводить порядок в квартире, вычистив ее с пола и до потолка. Перестирала все, что нужно было перестирать, протерла мебель, сменила постельное белье. И только закончив все дела, которые только можно было выдумать, она вдруг неожиданно осознала, что Роджер собирается жениться не на ней, а именно это Ральфу она и не сказала.

Как будто сама судьба, целая цепь случайностей, толкала ее на действия, странным образом противоречившие ее настоящим желаниям. И вот любимый человек ушел в уверенности, что Элис легко изменила ему, воспользовавшись его отсутствием.

Впрочем, какое это имеет теперь значение, когда они оба так бездумно и безжалостно унизили и убили, уничтожили свою едва родившуюся любовь. Их любовь.., А может, и не было никакой любви? Уж с его-то стороны не было, это точно! Была лишь похоть, и ничего больше. Элис поежилась. Как могло такое случиться в ее жизни?

Позже Элис не раз будет оплакивать потерянную любовь, а сейчас ей хотелось забыть, стереть из памяти все, что произошло с нею за последние несколько часов.

9

Она проснулась моментально-визгливый, пронзительный сигнал будильника прервал неглубокий и совсем не исцеляющий сон, в который Элис провалилась, когда уже над землей забрезжил поздний зимний рассвет. Конечно, проворочавшись целую ночь, она не почувствовала себя отдохнувшей. И сейчас ее голова гудела и кружилась. Мысли как заведенные все время возвращались к одному и тому же.

Элис дотянулась до будильника, чтобы наконец заставить его замолчать. Ее мучила обида, досада-на себя, на Ральфа. Временами и того пуще-горе, боль, отчаяние кружили, кружили над ее головой и, наконец, утомили ее, на рассвете она все-таки забылась на короткое время. Засыпала Элис с мыслью, что хватит оплакивать то, что было ее недавним прошлым. Ей предстоит вплотную заняться своими собственными делами, которых так много в ее, теперь уже одинокой, жизни.

Болела голова, щипало в горле-верные признаки того, что она заболела, что простуда не прошла даром. Ко всему прочему добавила и боль во всем теле, да еще этот тяжкий сон сновидений!.. Она отвела глаза от стены, к которой ее прижимал Ральф…

При одном воспоминании об этом жаркая кровь бросилась ей в лицо, и простуда была здесь совсем ни при чем! Все ее поведение выглядело таким откровенно сексуальным. Но почему память все время возвращается к этим моментам? Зачем воспоминание все время терзает ее, причем так долго и невыносимо? Интересно, переживает ли сейчас Ральф что-нибудь подобное? Мучается ли так же, как и она? Страдает ли от чувства вины и стыда? Сомнительно… Ведь наверняка для мужчин все выглядит совсем иначе. Мужчине позволено главенствовать в сексуальной игре. Но Ральф… Он никогда не вел себя так агрессивно, вот что странно!