Вынужденный брак - Герцик Татьяна

Евгений задумчиво протянул:

– Иллюзии… Ну конечно, у молодых нельзя разрушать иллюзии, это непедагогично. Ладно, постараюсь заскочить сразу после работы.

Лариса поторопилась его заверить:

– Не волнуйся, я тебя не задержу, можешь передать своей… – тут она замялась, не зная, как корректно назвать женщину, из-за которой он ушел из дома.

Он ничего не стал объяснять, лишь коротко кинул:

– Я и не волнуюсь. – И положил трубку.

В понедельник вместо того, чтобы хорошенько отдохнуть, Лариса весь день готовилась к приему дорогих гостей. Перемыла всю квартиру, чем не занималась с той поры, как затеяла игру в рестораторшу, приготовила изысканный обед, и, нервничая, принялась ждать сына. Успокаивала себя, что возможная невестка, конечно же, прекрасно воспитана. Если ей что-то и покажется странным, то вида она не подаст.

В семь пришел Евгений. Потянул носом и слегка покачнулся в ее сторону, будто собирался по привычке чмокнуть ее в щеку, но она сделал быстрый шаг назад, и он остался на месте, недовольно поглядывая на нее.

– Что, весь вечер будешь от меня так шарахаться?

– Нет, если ты не будешь ко мне приближаться. Мы теперь чужие люди. – Это прозвучало так категорично, что испугало ее саму.

Евгений скептически вздернул одну бровь, подумав, что это прекрасный повод ее поддразнить, прижимаясь к ней в ту минуту, когда она ничего не сможет возразить, например, когда у нее в руках будет блюдо с горячим, и прошел в комнату с уже накрытым столом.

Она пошла следом, озабоченно причитая, как в старые добрые времена:

– Если они не придут сейчас, то второе перестоится и не будет таким вкусным.

Тут прозвенел звонок, и Евгений Георгиевич, как и положено хозяину, пошел открывать. Зазвучали голоса, звонкие хлопки и звуки шагов.

Лариса в последний раз быстро оглядела стол, удостоверилась, что всё в порядке и с широкой улыбкой повернулась к входящим. И тут улыбка медленно сползла с ее губ. Перед ней стояла давешняя девица.

Лариса Львовна почувствовала, как мстительная волна захлестнула сердце и стала подбираться всё выше, рискуя захватить и голову. Глаза непроизвольно зашарили по столу, выискивая, что бы такое надеть на свежепричесанную головенку этой дурехи.

Почувствовав настроение хозяйки, та стала медленно пятиться к дверям, преодолевая страстное желание кинуться прочь. Она тоже узнала повариху, которой досадила по полной программе. Ничего не понявшие мужчины стали наперебой представлять гостью:

– Это Инга. Учится в юридическом. У нее отец Авраам Иосифович, ты помнишь его, он не раз у нас обедал.

Тут Лариса Львовна вышла из ступора и неприлично взвизгнула:

– Я ее прекрасно знаю! Я хотя и жалкая старуха, но память у меня отменная! Это по ее милости мое кафе чуть не закрыли! Я, ведите ли, посетителей тараканами кормлю и вместо форели горбушу подсовываю! А ну вот отсюда, пока я тебя не пришибла!

Побагровевшая до ушей Инга пыталась нервозно ее успокоить, жалко взглядывая на потрясенного спутника:

– Это просто недоразумение, мне очень жаль, Лариса Львовна!

Но та ничего не слушала:

– Вон отсюда! И я никогда, слышите, никогда не соглашусь на брак моего сына с такой подлой стервой, как ты! – и воинственно замахнулась на нее сдернутой со стола салфеткой.

Юрий развернул подругу, быстро вывел ее из квартиры и повел вниз. Задумчиво бросил, рассматривая ее так, как будто впервые увидел:

– Ну и ну, а я-то думал, что у меня мать флегматичная. Как же нужно было ее достать, чтобы она впала в такое буйство? Что ты умудрилась с ней сделать?

Инга, пораженно всхлипывая, никак не могла прийти в себя. Ей всё происшедшее казалось чьим-то дурацким розыгрышем. Она не могла поверить, что та простоватая повариха, которую ей захотелось проучить за непочтительность, окажется матерью Юрия и женой Боброва! Представив реакцию отца, не смогла сдержать слезы ужаса. А если из-за этого от нее уйдет Юрий…

Она исподлобья посмотрела на его хмурое лицо и всерьез испугалась.

Сели в машину. Юрий с обманчиво безразличным видом поинтересовался:

– Что же конкретно произошло? В чем ты обвинила мать?

Пришлось пересказать всё, как было. Она не щадила себя:

– Понимаешь, я не знаю, что тогда на меня нашло. Этакий комплекс богатенькой девочки, наверное. Дурацкий такой каприз. Но самое противное – это жалобы в разные инстанции. Никогда этого себе не прощу!

Он надменно уточнил:

– Просишь, простишь! Если б не на мать нарвалась, то еще долго развлекалась бы подобным образом.