Под созвездием любви - Мэй Сандра

Он вдруг шагнул вперед и сгреб Дженнифер в охапку. Жадно впился в губы, одновременно не спуская глаз с миссис Соммерс и Арбетнота. Сквозь очередной приступ дурноты Дженнифер разглядела, как большая тень стремительно метнулась из коридора — и Дойл Каннинг глухо ухнул и стал необыкновенно тяжелым. Потом грохнул выстрел, ногу пронзила острая боль, и Дженнифер потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, Морт стоял перед ней на коленях и целовал ее руки. Нога нещадно ныла, и Дженнифер, приподняв голову, увидела, что миссис Соммерс уже перевязала рану. На деревянном полу были видны кровавые разводы, и Дженнифер затошнило в третий раз. Деловитый и невозмутимый Арбетнот доложил с поклоном:

— Негодяй связан и обездвижен, сэр. Прикажете что-то еще?

— Да. Бренди… всем. Дженни, обопрись на меня и поднимайся.

— Он… в меня… выстрелил…

— Скорее, случайно нажал на курок. Мистер Морт врезал ему со всей силы…

— Дженни… я буду молиться на тебя всю жизнь.

— Нет уж! Хватит с меня одного святилища, в твоей комнате. Почему ты так говоришь?

— Я увидел его лицо в зеркале. Это он… это он стоял у меня за спиной в тот день, когда была убита Сесили. Он — убийца.

— Он во всем признался, Морт. Миссис Соммерс и Арбетнот подтвердят это под присягой. Все закончилось.

Морт обвел свое маленькое войско взглядом подозрительно блестящих глаз.

— Выслушайте меня все. Завтра мы с Дженни отвезем этого негодяя в полицию. На этом мое добровольное заточение окончено. Миссис Соммерс… Морин, ты можешь начинать собираться потихоньку… Арбетнот, все ваши животные отправятся с нами в Англию, если вы этого хотите.

— Милорд…

— Мы возвращаемся домой, друзья мои. Дженни, ты… ты поедешь со мной в Англию?

Она рассмеялась, превозмогая дурноту.

— Ты впервые спрашиваешь моего решения, Морт Риджвуд. Ты исцелился. И, разумеется, я еду с тобой, потому что я твоя жена, а ты мой муж.

Дженнифер была уверена, что не сможет заснуть, однако почти мгновенно отключилась, едва ее голова коснулась подушки. На рассвете миссис Соммерс разбудила ее.

— Пора вставать, моя красавица. Океан гладкий, словно зеркало.

— Ох… Мне казалось, я только закрыла глаза…

— Ничего поспишь в пути. Не думаю, что вам захочется разговаривать при этом негодяе.

При воспоминании о Дойле Дженнифер брезгливо скривилась. Подумать только, она едва не вышла замуж за беспощадного убийцу…

Дойл лежал на носу шлюпки, спеленатый, как египетская мумия. Сразу чувствовалось, что Арбетнот вложил в процесс связывания всю душу. Появление Дженнифер Дойл приветствовал глухим ворчанием, а Морта — грязным ругательством. Граф Уоррингтон взвесил в руке весло и подошел к пленнику.

— Если ты думаешь, что меня удержат какие-то дурацкие предрассудки, то — нет, не удержат. Если ты не заткнешься, я врежу тебе этим веслом и буду повторять процедуру по мере надобности. Понятно?

— Понятно. А что делать, если я захочу пи-пи? Твоя баба подержит мой…

Морт несильно замахнулся и врезал Дойлу веслом. Тот закашлялся и умолк. Дженнифер брезгливо наморщила нос.

— По-моему, он уже сделал пи-пи… Морт, я сяду к рулю.

Они отплыли без лишних прощаний и слов. Дженнифер смотрела на медленно уменьшающийся за кормой Остров и думала о том, что здесь она провела самые потрясающие дни в своей жизни. Не говоря уж о том, что нашла здесь мужа…

Она посмотрела на Морта, и он ответил ей улыбкой. Черные глаза искрились надеждой, ветер трепал светлые пряди волос… он был очень красив, ее муж, и она любила его больше жизни.

К полудню стало припекать, и Дойл на носу раскапризничался.

— Я хочу пить! Жестокие людишки, дайте мне воды! Я умру от перегрева.

— Не умрешь. Осталось потерпеть каких-то три часа.

— Я хочу пить!

— Морт, я дам ему воды?

— Только будь осторожна.

Дженнифер пробралась на нос и напоила Дойла из бутылки, стараясь держаться от негодяя подальше. Дойл выхлебал половину и гаденько осклабился.

— Что я вижу, сладкая Джен? На тебе нет трусиков? Как это романтично. Может, порадуете меня напоследок? Займетесь любовью…

— Дойл! Весло!

— Ну бей! Знаешь, а ведь ничего ты мне не сделаешь. Более того, будешь меня беречь похлеще своей бабы. Бабу можно и новую найти, а случись что со мной — ты на всю жизнь останешься подозреваемым.

— Главное я уже выяснил. Остальное не важно. Учти это, Дойл.