Прозрение - Браун Сандра

– Не говори так, Шерил.

– Я уже не жилец на этом свете, – печально промолвила Шерил. – Миссис Маккол, я не знаю, что мне делать.

– Ты прочитала литературу, которую я дала тебе?

– Да.

– Но пока не приняла решения?

Девушка покачала головой.

– Я бы отдала ребенка для усыновления… но при условии, что могла бы периодически навещать его.

– То есть тебя не устраивает анонимное усыновление.

– Да. Я бы хотела, чтобы мой ребенок знал меня, знал, что я люблю его и отказалась от него в силу обстоятельств. Но стоит мне представить, как я говорю об этом родителям… наверное, я не смогу этого сделать. – Шерил всхлипнула и расплакалась.

Все оставшееся время приема Син старалась подбодрить девушку. Это оказалось совсем не просто. И когда та ушла, Син почувствовала страшную усталость. Лишь шутливая записка Уорта, полученная с послеобеденной почтой, подняла ей настроение.

Когда в четверг утром Син пришла в свой кабинет, то обнаружила на столе дюжину благоухающих роз.

– От доктора Мастерса? – поинтересовалась секретарша, подойдя поближе к Син, которая читала сопроводительную карточку.

– Нет, – ответила она и загадочно улыбнулась. – От другого мужчины.

– Хорошо, наверное, иметь столько поклонников.

Когда секретарша вернулась в приемную, Син еще раз перечитала карточку: «Розы красные, фиалки голубые, мы с тобой были друзьями и до сих пор остаемся ими, а от этого на душе еще радостней».

Она засмеялась, и в этот момент в кабинет вошел Джош, излучая обаяние и запах антисептического мыла. Его радостная улыбка померкла, когда он заметил вазу с цветами.

– Розы?

– Да-а. – Син сунула карточку в карман жакета.

– День рождения?

– Нет, никакого торжества.

– От кого-нибудь, о ком мне следует знать?

Некоторое время Син разглядывала носки туфель, затем подняла голову.

– Возможно, Джош. Они от человека, который мне очень дорог. Он…

– Он?

– Совершенно верно. И дорог он мне уже очень долгое время. Но даже, если бы его не было, – добавила Син, помолчав, чтобы перевести дыхание, – это все равно ничего бы не изменило в наших отношениях.

– О чем ты говоришь?

– О нас.

Ленивая улыбка подчеркнула привлекательные черты лица Джоша.

– Понимаю.

– Нет, мне кажется, не понимаешь. Я пытаюсь объяснить тебе, что у наших отношений нет абсолютно никакой перспективы. Теперь, надеюсь, тебе ясно.

Но Джош не понял. В его сознании не укладывалось, как Син могла предпочесть ему другого мужчину. Самолюбию Джоша был нанесен удар, он не мог смириться с мыслью, что зря потратил время на ухаживание, не получив при этом никакой компенсации. А Син, не испытывая абсолютно никакой неловкости, прохладным тоном предложила ему покинуть кабинет.

Остаток дня промелькнул для Син незаметно. Перед уходом домой она оторвала один из бутонов роз и взяла его с собой.

Через полчаса Син открывала дверь офиса фирмы «Лансинг и Маккол». После смерти Тима Уорт отказался забрать у нее ключ от офиса. Мотивируя это тем, что у Син сохранились финансовые интересы в фирме и она должна свободно приходить в офис в любое время. И вот Син впервые воспользовалась этим обстоятельством.

Как она и рассчитывала, в офисе никого не было. Пишущая машинка миссис Хардиман накрыта чехлом, лампа на столе погашена. Син прошла через приемную, приблизилась к двери кабинета Уорта и обнаружила, что она не заперта.

Чувствуя себя воришкой, Син подошла на цыпочках к столу Уорта, положила на его блестящую поверхность бутон розы и записку, которую заранее написала на листочке, вырванном из блокнота.

– Ни с места!

Вскрикнув от страха, она обернулась. Уорт стоял в дверях туалетной комнаты в полицейской стойке, вытянув вперед руки, сжимавшие короткоствольный револьвер 38-го калибра.

– Ты меня напугал до смерти.

– А зачем ты тайком пробралась в мой кабинет?

– Где миссис Хардиман?

– Ушла домой. Я тоже собирался уходить.

Син и Уорт улыбнулись, было видно, как они рады друг другу. Он опустил свою «пушку», и они стояли так еще некоторое время.

– Я… пришла поблагодарить тебя за розы. Они так прекрасны, что мне захотелось поделиться с тобой.

Уорт подошел к своему столу, взял бутон и, крутя его за ножку, прочитал записку Син: «А ты явно не поэт». Он хохотнул и поднял на нее смеющийся взгляд.

– Очень плохие стихи, да?

– Ужасные. Но я оценила их содержание.